Тогда на вопрос Элен о том, как добиться такого, инструктор, которую звали Мадлен, ответила коротко: «Тренировать душу и тело».
Теперь, пройдя через весь этот путь, Элен могла оценить тот труд, который был затрачен для достижения результата. Но он, результат, того стоил. Элен не раз убеждалась в правоте инструкторши. Выполнение задания, да и напрямую сама жизнь Гюрзы не раз зависели от этого. На то она и была Гюрза. Змея, которая жалит не ожидающую смертельного нападения жертву.
Сейчас, оседлав Джима Ренни, она плыла на волнах экстаза, предельно чувствуя своего партнера.
– Еще немного. Еще… А-а-а-о-у!!!
Стон наслаждения, кульминация экстаза, сорвался с губ мужчины и женщины одновременно.
Марта, когда наша парочка вошла к ней, смотрела на них обоих ненавидящими глазами. Такими глазами Элен смотрела на Пана и его окружение в ту памятную ночь, когда она, поддавшись безрассудному чувству, ворвалась в первое попавшееся отделение милиции и передала подслушанный разговор бандитов.
Ей дико не повезло. Капитан, как оказалось, был человеком тарасовского авторитета.
* * *
– Встань, сука! – вошедший в гараж боец больно пнул Лену ногой. – Вставай, мразь, кому сказал!
Девушка поднялась на ноги. Избитое тело болело. Лицо распухло до неузнаваемости. Ночью сам Александр Григорьевич и затем Сергей отлупили ее до потери сознания.
Сейчас опять вся троица была в сборе. Гость с горячего юга тоже был здесь. Именно он обратился к несчастной.
– Зачем ты это сделала? – голос звучал ровно, с легким оттенком любопытства.
– Вы все!.. Жанна сволочь!.. – распухшие губы не желали шевелиться. Фразы получались отрывистые, и Лене никак не удавалось вылить в них всю боль и ненависть к своим мучителям.
Когда она замолчала, Пан спросил своего товарища:
– Гизо, дорогой, ты не передумал? Может, просто пристрелим эту мразь прямо здесь?
Ужас захлестнул Прохорову. Она воспринимала происходящее, как в бреду. Казалось, весь этот кошмар происходил не с ней, а с кем-то другим.
– Нет, друг, – Гизо покачал головой, пристально глядя на девушку. – Ее смерть нам не даст никакой выгоды. Да и слишком легко для нее будет – просто умереть!
И, уже обращаясь к находившейся в полубессознательном состоянии Прохоровой, сказал:
– Я слушал тебя! Никто не виноват в том, что ты стала блядью! Значит, ты ею и была с самого начала. Жить ты будешь, мы тебя не убьем!
И, увидев, как Елена, еще не веря в случившееся чудо, с мольбой смотрит на него, жестко добавил:
– Но, клянусь, ты еще не раз пожалеешь о том, что тебя просто не застрелили сегодня. Ты – блядь, и останешься такой там, куда я тебя отвезу!