Британик-музей занимал узкое четырехэтажное здание, втиснутое между двумя жилыми домами на углу Пятой авеню и Шестьдесят пятой улицы. Высокая бронзовая дверь музея была обращена к зеленому массиву Центрального парка.
Тэммы поднялись на широкую каменную ступень и подошли к двери. Ее литой бронзовый орнамент окружал рельефную голову Шекспира, смотревшую холодно и негостеприимно. Впечатление это еще усиливалось табличкой, висевшей на огромной массивной ручке и сообщавшей без всяких двусмысленностей, что музей «закрыт на ремонт».
Но это не могло остановить такого человека, как Тэмм. Он постучал кулаком по литой бронзе.
– Что ты делаешь? – ужаснулась Пэт. – Ты бьешь Шекспира!
Однако и это не остановило инспектора. Он даже удвоил свои усилия, колотя по носу эвонского барда. Раздался скрип отодвигаемых засовов, и в приоткрывшуюся дверь просунулась голова старика, похожего на колдуна из детской сказки.
– Что стучите? – прошамкал он. – Читать не умеете?
– Отойди-ка в сторонку, братец, – сказал инспектор. – Мы торопимся.
– Что надо? – спросил колдун.
– Войти, конечно.
– Закрыто для посетителей. Ремонт.
И дверь снова заскрипела, надвигаясь на Тэммов.
– Стой! – заревел инспектор. – Полиция! Понял? Но дверь щелкнула и закрылась. Наступила тишина.
– Старый болван! – кипятился инспектор. – Я сломаю сейчас эту проклятую дверь.
Пэтэнс еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
– Возмездие, отец, – сказала она. – Нельзя безнаказанно прикасаться к носу бессмертных. Да ты не злись – у меня есть идея.
– Какая еще идея?
– А разве у нас нет друга во вражеском лагере? Забыл?
– О ком? – удивился инспектор.
– О старом Дрюри. Ведь он один из патронов музея. Уверена, что его звонок немедленно откроет двери Сезама.
Вся нерастраченная ярость Тэмма сразу улетучилась.
– Ты права, Пэтти, умница моя…
Они нашли телефон-автомат в аптеке поблизости, и Тэмм соединился с виллой «Гамлет» в Верхнем Вестчестере.
– Алло, Тэмм говорит…
В ответ послышался старческий голос Квоси, состоявшего при особе Лейна уже более сорока лет. Бывший театральный гример выдающегося мастера сцены, он всегда соединял эту обязанность с ролью друга и наперсника, а когда Лейн оставил театр, Квоси последовал за ним в его артистическое уединение.
– Где Лейн?
– Мистер Дрюри у себя в кабинете, инспектор. Работает.
– Я бы не хотел отрывать его, но у меня к нему неотложная просьба.
Квоси умолк, и Тэмм услышал приглушенный разговор. Глухота старого актера не замечалась при встрече с ним, когда он легко читал по губам слова своего собеседника и не ошибался в ответах. Но в телефонных разговорах ему приходилось прибегать к помощи Квоси, становившегося в таких случаях его ухом.