– Я вижу его.
Даже в мощный бинокль «Боинг-747» казался всего лишь сверкающей точкой на фоне голубого неба. Но с каждой секундой эта точка увеличивалась в размерах.
– Пять миль!
Ставрос продолжал наблюдать за приближающимся лайнером. За годы работы он видел тысячи идущих на посадку самолетов, и в данном случае не было ничего такого, что могло бы насторожить его, если не считать, что радиосвязь с «боингом» по-прежнему отсутствовала.
– Четыре мили!
Ставрос решил поговорить непосредственно с тем, кто руководил аварийной командой. Он взял радиотелефон, настроенный на частоту наземного контроля.
– Спасатель один, я вышка.
Из громкоговорителя прозвучал ответ:
– Вышка, я – Спасатель один. Какая требуется помощь?
Господи, еще один умник, подумал Ставрос. Надо бы тщательнее отбирать на такую работу.
– Я мистер Ставрос, начальник смены. С кем я говорю?
– А я сержант Энди Макгилл, соло-гитарист, «пистолеты и пожарные шланги». Что вам сыграть?
Ставрос решил, что сейчас подобные идиотские шутки неуместны.
– Сержант, я хочу установить с вами непосредственный контакт.
– Считайте, что установили.
– Хорошо... проблемный самолет в зоне видимости.
– Да, мы его тоже видим.
– Он следует заданным курсом.
– Отлично. А то я терпеть не могу, когда они приземляются нам на голову.
– Будьте готовы встретить его.
– А что, радиосвязи до сих пор нет?
– Совершенно верно.
– Две мили, – сообщил Эрнандес и добавил: – Идет своим курсом, высота пятьсот футов.
Теперь Ставрос совершенно отчетливо видел огромный реактивный лайнер. Он передал Макгиллу:
– Подтверждаю, «Боинг-747» семисотой серии, шасси выпущено, закрылки в заданном положении.
– Понял вас, я слежу за ним, – ответил Макгилл.
– Хорошо, тогда конец связи. – Ставрос отложил радиотелефон в сторону.
Эрнандес покинул свой стол и остановился рядом со Ставросом. Несколько мужчин и женщин, у которых не было срочной работы, также выстроились у окон.
Ставрос не отрывал глаз от «боинга», завороженный тем, как огромный лайнер миновал начало посадочной полосы, приближаясь к бетонному покрытию. Внешне эта посадка ничем не отличалась от других, но внезапно у Эда Ставроса появилась уверенность, что сегодня он не приедет вовремя к ужину.