– Опомнись, Грэм! – раздался с плаца истошный крик Рамси. – Ты что, собрался меня прикончить?
Малькольм едва сдержался. Ему очень хотелось ответить, что Маккендрики еще далеки от такого уровня мастерства, который можно было бы считать поводом для праздника.
– А работы в замке? – подхватил Дугалд. – Мальчики так стараются! Конечно, твоя стенка мешает любоваться видом, зато каменщиков есть за что похвалить.
– Молодцы, да и только! – восхитился Энгус.
– Да и урожай ожидается добрый, – добавил Дугалд на случай, если будут отвергнуты все предыдущие доводы.
– Не забывайте, что я изготовил необычайно действенное средство от несварения желудка, – присовокупил Элпин. – Оно лечит еще лучше, чем помет кабана…
– Уговорили! – согласился Малькольм. – Объявляйте пир, раз уж вам так не терпится. Главное, чтобы это не помешало занятиям и работам в крепости.
– Великолепно! – просиял Энгус. – Дело за малым: скажи о своем решении Ариэлле, и она все устроит.
– А почему вам самим ей не сказать?
– Мы думали, что тебе захочется ее порадовать, – объяснил Дугалд.
Малькольм отвернулся и уставился на своих подопечных:
– У меня нет времени.
– Но ведь это займет не больше минуты… – возразил удивленный Энгус.
– У меня нет ни одной свободной минуты, – отрезал Малькольм. – Хотите пировать – сами к ней и идите.
– Хорошо, Макфейн, – согласился Элпин. – Мы так и сделаем.
Малькольм знал, что они считают его поведение странным, но ему было не до того. Пока Роб оставался в грязном тряпье, Малькольм разговаривал с ним, хотя уже знал все. Но когда Ариэлла вымылась и появилась в зале в зеленом платье, облегавшем ее пленительную фигуру, Малькольм потерял дар речи. Ее темно-рыжие волосы блестели, как языки пламени, напоминая о том, что она не остригла бы их, если бы Малькольм поспешил сюда на зов. Его покорила необыкновенная красота девушки, превосходящая все, что он видел. К тому же Малькольм знал, что за этой чарующей внешностью кроются огромная отвага и сила необыкновенной женщины, способной рисковать жизнью ради родного клана. Вспомнив, как трепетала Ариэлла в его объятиях, он понял, что готов стать ее верным рабом.
Однако мысль о том, что Ариэлла принадлежала бы ему, если бы он оправдал ее надежды, отравляла Малькольму существование.
– Водяной повел девочку за собой, и стали они жить в море. Поселились они в пещере и спали на постелях из водорослей, мягких как пух…
– Что же они там ели? – спросила Кэтрин, не желая, чтобы сказка кончалась.
Ариэлла окунула выпотрошенного лосося в ведерко с холодной водой.
– Рыбу.
Девочка задумалась.