– Если воины северного короля не захотят умирать бесславно, великий вождь примет и их службу. Те же, кто захвачен будет в бою, станут рабами в палатках наших женщин. Будут носить им воду и мыть бараньи кишки, а нерадивых станут подгонять плетью.
Лерка снова смолчал; два вождя переглянулись, и Волк ответил за всех:
– Твой вождь хочет слишком многого, и речи его слишком надменны. Пусть он докажет делом, что может приказывать свободным.
– Ты пожалеешь о своих словах, - выплюнул ордынец. Развернул коня, не дожидаясь ответа.
– Сопляк, - бросил вслед вождь.
Валерий едва успел вернуться к Сагларе и подхватить лук. На холм обрушились ордынские стрелы; одна из них бессильно клюнула траву рядом с девушкой, и степнячка презрительно рассмеялась:
– Они, верно, решили, что своих стрел у нас не хватят для доброго боя?
И впрямь, расстояние было слишком далеко не только для прицельной, но и для навесной стрельбы Ладно бы еще сверху вниз! Лерка подобрал стрелу, усмехнулся:
– Вернем.
Ответный залп вышел куда более удачным. Вряд ли он выбил так уж много ордынцев, но отойти заставил.
Лерка достал «близкий глаз». Нашел давешнего переговорщика: похоже, молодой предводитель доказывал что-то своим сотникам, а те не соглашались. Принц огляделся:
– Лара, где вождь? Там что-то такое делается, надо бы ему глянуть.
– Дай мне.
Саглара перехватила амулет, вгляделась. Вскочила:
– Ты прав, идем! - Объяснила на бегу: - Решают, что делать. Одни честного боя хотят, другие, умные, понимают, что нас здесь честно не взять…
Вождь, поглядев, с девушкой согласился. Объяснил принцу:
– Им на нас верхами идти - смерть верная, отобьемся. Коней бросить, так драться - позор. Обложить и ждать, пока сами сдадимся, как у вас на севере водится, - того хуже. Остается хитростью брать. Только слыхал я, что Тенгир хитрецов не жалует. - Волк оскалился в злой усмешке. - Оставишь мне пока эту штуку, северянин?
– Конечно. - Лерка, прикрыв глаза ладонью, вглядывался в гущу врагов. - Что это они там, дерутся?!
– Видно, кто-то отступить предложил, - кивнул вождь. - Одним умным трусом меньше.
А умный трус, вспомнил Валерий степное присловье, опасней десятка честных храбрецов.
Впрочем, остальные тоже вряд ли были честными храбрецами: покружив вокруг холмов, ордынский отряд оттянулся за пределы видимости.
– Думают: мы решим, что они ушли, - выплюнул вождь. С помощью Леркиного амулета можно было разглядеть сторожащих вдали всадников.
Степняки остались на холме, только скот и коней отогнали на ручей. Ночью разведчики Волков кружили в окрестностях, охраняли лагерь от внезапного нападения; переливчатый вой то и дело вырывал Валерия из тревожного, неглубокого сна.