– Ты опоздал, Эньен, это неучтиво. Проси прощения у нашей гостьи. Прекрасная госпожа Мариана, я счастлив представить вам своего племянника. Он еще молод, но, смею утверждать, у меня не было первого помощника лучше. Весьма многообещающий офицер, не многие к семнадцати годам добивались столь значительного положения. Хотя у нас в семье все такие. Господом клянусь, недалек день, когда сьер Эньен из Ич-Карисси сам станет капитаном.
– Любезный дядя мне льстит. - Эньен стремительно подошел к гостье, протянул руку: - Разрешите проводить вас к столу, о прекраснейшая.
Обескураженная галантным натиском, Мариана молча подчинилась; юноша выдвинул мягкий стул с гнутой спинкой, подождал, пока девушка усядется, и опустился по левую руку от нее. Капитан усмехнулся;
– Юности недостает манер, зато с избытком напора. Проходите же, мой добрый сьер. Садитесь со мною рядом: оставим молодость молодости. Вина? Вот «Бешеный лев» семилетней выдержки, вот настоящая «Кровь Диарталы», вряд ли вы пробовали, в Таргалу ее продают только королевскому управителю, а это - «Полуденное солнце».
– Конечно, - ворковал между тем Эньен, - в должности первого помощника на «Крыле ветра» я еще многому должен научаться. Но со временем…
– Налейте диартальского, - попросил рыцарь. - Я слыхал о нем и, признаться, рад случаю попробовать.
– Выбор ценителя! - Сьер Кариссиен выдернул пробку, потянулся налить гостье.
– Нет-нет, - Мариана поспешно отодвинула кубок. - Негоже паломнице пить вино, а я ведь еду в Ич-Тойвин, святой город!
– Вы не только прекрасны, госпожа моя, но и чисты душой. - Эньен сделал попытку поцеловать тонкие девичьи пальцы.
Мариана отняла у юноши руку и отодвинулась.
– Эньени, - бросил капитан, - будь любезен, поторопи…
– Да, сейчас! - Юноша вскочил, словно невзначай коснувшись плеча гостьи, и кинулся к двери. Покрасневшая девушка сквозь шум крови в ушах еле расслышала резкий оклик, слов же не разобрала вовсе - хотя, как все уроженцы южного побережья, ханджарский диалект понимала свободно.
– Сьер Эньен, - Барти наградил вернувшегося к столу юношу откровенно оценивающим взглядом, - я прошу вас не смущать мою подопечную. Поверьте, так будет лучше прежде всего для вас.
– Верю! - Капитанов племянник легкомысленно улыбнулся. - Прекрасная госпожа моя, простите несчастного, что сражен вашей красотой и добродетелью и готов отныне жить у ваших ног! Если я и позволил себе лишнее, то не по злому умыслу, а от восторга и смущения.
Мариана прикусила губу - ее грызло острое желание огреть назойливого кавалера… ну хоть бутылкой! Конечно, столь решительный отпор вряд ли приличествует скромной паломнице. Но как, Свет Господень, как эти самые паломницы умудряются сохранять скромность, не распуская рук?! Слов здесь явно мало, их просто не воспринимают, эти слова…