– Что именно, сын мой?
Свет Господень, как же он спокоен! Человек с совестью не просто чистой - сияющей! А ведь ошибка исключена: против пресветлого не только видения Анже, но и доказательства вполне зримые и ясные. Хотя бы клетка с голубями, полученная от ханджарского священника!
– Что именно? - переспросил граф. - Да то, к примеру, что в грядущей войне Капитул Таргалы намерен открыто поддержать ее врагов - а пока что поддерживает их скрытно. Что об этой войне лично вы, отец мой, узнали, еще будучи в Ич-Тойвине. Что Святая Церковь лишь ждет удобного случая, чтобы свергнуть законного короля Таргалы, а оправдать это деяние намерена очернением памяти святого. Это же ваша страна, отец мой! Ведь все, кто погибнет от рук завоевателей, - ваша паства! Как можно, объясните...
Молчание продлилось недолго: отец предстоятель словно и не удивился разоблачению. Так, принял к сведению…
– Сын мой… или теперь я должен вас называть «господин дознаватель»?
– Какая к Нечистому разница! - буркнул граф.
– Видите ли, граф, - пресветлый выбрал нечто среднее, за что Готье остался ему благодарен, - как интересы короля стоят над интересами его вассалов, временами противореча отдельным из них ради общего блага, так и интересы Церкви стоят над королями и государствами. Церковь едина, и служители ее подчиняются Светлейшему Капитулу, а не государям земным.
– Но вы остаетесь подданными Таргалы. Король не требует от таргальской Церкви повиновения, но уж лояльности он ждать вправе! Простите, светлый отец, но где это видано, чтобы короля в его стране предавали его же духовные отцы?! Разве Господь учит вас предательству?
– Граф, - покачал головой пресветлый, - вы плохо слушали меня. Представьте, что ради государства вам надо предать родича - такое ведь случается, согласитесь. Печальный и трудный выбор - но разве позволите вы даже самым светлым чувствам взять верх над долгом? Или же, скажем иначе, долгу родственному возобладать над долгом вассальным?
– Значит, - подытожил Готье, - вам пришлось выбирать меж долгом и долгом. Именно поэтому никто из отцов Церкви не пытался предъявить его величеству внятные претензии и найти устраивающее всех соглашение? Вам просто приказали?
Отец предстоятель молча склонил голову:
– И вас не остановило даже то, что такой приказ явно выгоден не Церкви, а императору?
– Как бы то ни было, отдала его Церковь.
– Очевидно, забывшая, что Господь не одобряет пролития крови, - демонстративно вздохнул граф Унгери.
– Не нам, сын мой, учить Святую Церковь вере.
– Ну что ж, - вздохнул граф. - Сожалею, отец мой, но вы арестованы.