— Виталий! — сказала Тихорецкая. — Вас ведь Виталий зовут?
— У вас хорошая память, мадам.
— Да, я помню вас… Виталий, вы же видите, что он, — взгляд на Зверева, — хочет переложить все на меня. А ведь это он взял деньги!
— Да ну? — «изумился» Лысый.
— Да-да. Да! Он с самого начала предлагал мне вас кинуть. Использовать вас для отъема денег у Джабраилова и сдать в ОРБ… Я отказалась!.. Я была совершенно растеряна… Я отказалась!
Зверев на Настю не смотрел. А Лысый и смотрел и слушал очень внимательно.
— Это благородно, — сказал Лысый. — Значит, все-таки — он?
— Он! Больше-то некому… И кроме того, я его узнала. Я ничего не сказала на следствии, потому что любила его.
У Насти исказилось лицо. Казалось: чуть-чуть — и польются слезы.
— Значит, врет Костя? — спросил Лысый. Настя напряглась;
— Кто? Кто врет?
— Да этот чмошник — юрисконсульт, который тебя в больницу привез. Он-то говорит: не было никакой травмы. А были сговор и инсценировка. Кидок был, гражданин судья.
— Виталий! Неужели вы ему верите? Он же алкоголик и психопат. Он с университета меня преследует… он из ревности клевещет. Ему нельзя верить!
Лысый кивнул:
— Бывает… из ревности много ерунды делают. Я с одним дятлом чалился. Так он жену к догу ревновал. Ну и убил жену сдуру-то. Но это к делу не относится… А что, Настя, нейрохирург тоже врет?
— Какой нейрохирург? — спросила Тихорецкая, побледнев.
— Эрлих… Дай-ка, Саша, диктофончик.
Зверев сначала замешкался, потом вытащил из кармана куртки диктофон. Лысый включил воспроизведение. Из черной коробочки зазвучал голос Михаила Эрлиха. И — иногда — доносился голос Сашки. Тихорецкая прослушала последнюю часть записи с каменным лицом. Хотя давалось ей это не легко.
Лысый остановил кассету.
— Ну? Что теперь скажешь, подруга? Настя, игнорируя Виталия, повернулась к Сашке. Скривила губы:
— Налей-ка даме выпить, ЛЮБИМЫЙ.
Зверев пошарил глазами по сторонам, увидел бутылку виски на журнальном столике слева от кресла.
— Виски будешь пить?
— Наливай, капитан, да не жалей.
Зверев налил виски в стакан, протянул Насте. Она взяла, усмехнулась и выпила больше половины стакана залпом, по-мужски. Буркнула: твое здоровье — и закурила сигарету.
— Красиво пьешь, подруга, — заметил Виталий.
— А?.. А, нет… я не пью. Виски для бычка приготовила. После выпивки, знаешь, стоит дольше.
— Знаю. Предусмотрительная ты, подруга. Настя не ответила, выкурила половину сигареты и повернулась к Звереву:
— Мусор ты, Санечка… МУСОР! Быдло. Чем ты гордишься? Чего ты в жизни достиг? Голь и рвань… у тебя нет ни хера, кроме понта: ах, я опер! Ах, я из особой касты! Ой! Бегал с пистолетиком, ловил каких-то уродов… Кому это нужно? Только таким же, как ты. Идиотам-романтикам… И мой-то дурак Паша таким же был. И если бы не я, хер он когда выше подполковника вылез бы.