Это был снег, влетевший в окно.
Вместо того чтобы закрыть ставни, он распахнул их пошире. Двор внизу был покрыт тонким белым покрывалом, на глазах становившимся плотнее. Зубцы укреплений оделись в белые шапки. Снежинки медленно падали вниз, несколько из них, влетев в окно, растаяли на его лице. Он увидел пар своего дыхания.
«В речных землях снег». — Если уж здесь пошел снег, то в Ланниспорте и Королевской Гавани и подавно должно быть снежно. — «Зима наступает на юг, а половина амбаров пуста». — Все оставшиеся в поле посевы теперь вымерзнут. Всходов не будет, как не будет позднего урожая. Он поймал себя на мысли, что бы предпринял отец, чтобы накормить королевство, но вспомнил, что Тайвин Ланнистер мертв.
Когда пришло утро, снега оказалось по щиколотку, а в богороще, где ветер наметал его на стволы деревьев, даже больше. И оруженосцы, и конюхи, и пажи, по мановению какого-то снежного заклинания, снова превратились в сущих детей, и повсюду играли в снежки — во дворе и на всех стенах. До Джейме доносился их веселый смех. Было время, не так давно, когда бы он бросился играть в снежки вместе с ними, метнул бы один другой в ковыляющего мимо Тириона или засунул за шиворот Серсее. — «Но чтобы сделать нормальный снежок требуется две руки».
В дверь раздался легкий стук.
— Посмотри, кто там, Пек.
Это был древний мейстер Риверрана с посланием, зажатым в иссохшей, морщинистой руке. Лицо Вимана было белым словно первый снег.
— Я знаю, — сказал Джейме. — Из Цитадели прилетел белый ворон. Зима пришла.
— Нет, милорд. Прилетела птица из Королевской Гавани. Я взял на себя смелость… я не знал… — Он протянул ему письмо.
Джейме прочел его в кресле у окна, омываемый белым холодным утренним светом. Послание Квиберна было кратким и четким, Серсеи — лихорадочным и пылким:
Возвращайся немедленно, — писала она. — Помоги. Спаси меня. Ты нужен мне, как никогда прежде. Люблю тебя. Люблю. Люблю. Немедленно возвращайся!
Виман, ожидая, топтался у двери, и Джейме чувствовал, что Пек тоже за ним наблюдает.
— Милорд желает написать ответ? — После долгого молчания спросил мейстер.
На письмо опустилась снежинка. На том месте, где она растаяла, под ней расплылись чернила. Джейме обратно свернул пергамент так плотно, как только сумел одной рукой, и отдал его Пеку.
— Нет, — ответил он. — Брось его в огонь.