Трижды из вороньего гнезда[17] замечали ладьи железных людей. Дважды они были далеко за кормой, и «Пряный Ветер» быстро оставил их позади. Третья появилась перед закатом, отсекая их от Шепчущего Канала. Когда они заметили, как хлещут медно-красную воду и взметают белые буруны весла, Коджи Мо отправила по местам своих лучников с большими луками из золотого древа, которые посылали стрелы дальше и вернее, чем даже луки из дорнийского тиса. Она подождала, пока корабль подойдет на двести ярдов, а затем скомандовала спустить тетиву. Сэм стрелял вместе со всеми, и на этот раз, как ему показалось, стрела долетела до корабля. Хватило одного залпа, чтобы боевая ладья взяла курс к югу в поисках более смирной добычи.
Когда они вошли в Шепчущий Канал, пали густые синие сумерки. Джилли стояла на носу с ребенком, оглядывая замок на утесах.
— Три Башни, — пояснил ей Сэм, — вотчина лордов Костэйнов. — Со сверкающими светом факелов окнами, яркими по сравнению с вечерними звездами, замок представлял собой величественное зрелище, но ему было больно смотреть на него. Их путешествие подходило к концу.
— Какой высокий, — заметила Джилли.
— Подожди, вот увидишь замок Хайтауэров.
Ребенок Даллы начал плакать. Джилли спустила тунику и дала мальчику грудь. Она улыбалась, пока он сосал, и гладила его мягкие каштановые волосы. — «Она полюбила его так же, как и того, которого оставила», — понял вдруг Сэм. Он надеялся, что боги будут добры к обоим мальчикам.
Железные люди проникали даже в защищенные воды Шепчущего Канала. Утром, когда «Пряный Ветер» продолжил путь к Староместу, он стал натыкаться на плывущие по воде трупы. Некоторые несли на себе экипажи ворон, которые с громким карканьем взлетали в воздух, когда лебединый корабль тревожил их уродливо раздувшиеся плоты. На берегу стали встречаться сожженные поля и деревни, перекаты и отмели были усыпаны разбитыми судами. Большей частью это были торговые корабли и рыбацкие лодки, но иногда встречались и ладьи, были обломки двух дромонов. Один был сожжен почти до ватерлинии, у другого в борту, в месте, где его протаранили, зияла рваная дыра.
— Здесь была битва, — сказал Ксондо, — и не так давно.
— Кто же этот сумасшедший, что разбойничает в такой близи от Староместа?
Ксондо показал на полузатопленную боевую ладью на отмели. С комы свисали остатки рваного и запачканного гарью флага. Эмблему Сэм видел впервые: красный глаз с черным зрачком, под короной, которую держали две вороны.
— Чье это знамя? — спросил Сэм, но Ксондо только пожал плечами.
Следующий день выдался холодным и туманным. Когда Ветер проплывал мимо очередной разоренной рыбацкой деревушки, из тумана выскользнула боевая галера и медленно заскользила к ним. Ее имя было «Охотница», на носу красовалась стройная дева, одетая в листву и потрясающая копьем. Спустя мгновение по оба ее борта появились две меньшие галеры, словно пара борзых вышагивающих подле хозяина. К облегчению Сэма, на них развевались знамена короля Томмена с оленем и львом над ступенчатой башней Староместа с огненной короной.