— Как все просто! — бросила на него Кит хмурый взгляд из-под прекрасных волос. — За все, что они у нас тут натворили, они не заплатили и тысячной доли. Не о том речь, будто репарациями можно вернуть наших убитых, но… Их так и не обложили данью?
— Ну, они уже сполна искупили свою вину, — мрачно сказал Фландри и посмотрел сквозь окутавшую его пелену дыма на розы, покачивающиеся под теплым летним ветерком. — Они десятикратно заплатили за все, что наделали на Виксене — кровью, сталью, жизнями своими. Они сражались, как никто, не за свое дело. Мы разбрасывались ими направо и налево, так что домой вернулся едва ли один корабль из дюжины. И все же эти несчастные и гордые дьяволы считают, что одержали победу.
— Как? Ты хочешь сказать…
— Вот именно. Мы присоединили их флот к нашему в скоплении Сиракс, и они были авангардом в наступлении. Видишь ли, все по правилам. Формально-юридически Терра не предприняла развернутого наступления на мерсейские базы. Это сделал Ардазир, зависящий от нас в рамках конфедеративных отношений! Но наш флот шел следом за их флотом. Мерсейцы дали деру, начались переговоры, и Сиракс теперь наш. — Фландри пожал плечами. — Мерсейя может это пережить, так как Терра обязалась не использовать это звездное скопление в качестве базы для своего дальнейшего продвижения. Там будет проходить один из оборонительных рубежей. У нас не хватает смелости поступать по уму, так что теперь будем сохранять мир — и черт с ними, с нашими внуками. — Он курил частыми, сильными затяжками. — Одним из условий был обмен пленными. Всеми пленными, мерсейцы так и настаивали — всеми. Проще говоря, если они не получат назад Айхарайха, то не уйдут из Сиракса. Они его получили.
В ее широко раскрытых глазах читался вопрос.
— Ерунда все это, — насмешливо произнес Фландри. — Так, пустячок. Я не считаю, что зря поработал. Я помог положить конец войне с Ардазиром и вывести из тупика вопрос о Сираксе. И Айхарайха для торга представил лично я. Вроде большего и желать не приходится? — Он уткнулся лицом в ладонь. — О Боже, Кит, как я устал!
Она встала, подошла к нему, села на подлокотник кресла и положила ему руку на голову.
— Ты можешь остаться здесь и отдохнуть? — мягко спросила она.
Он посмотрел на нее и какое-то время, словно сам сомневаясь, молчал, а потом с сожалением наморщил нос:
— Извини, но я заскочил, только чтобы попрощаться.
— Как? — прошептала она с болью в голосе, словно он ранил ее. — Но, Доминик…
— Нет, — прервал он ее, покачав головой. — Ничего, девочка, не получится. Ты должна получить все сполна, иначе будет нечестно по отношению к тебе, а я не из тех, кто «раз и навсегда». Такие вот дела.