Держа в руках легкий, несерьезный с виду французский чайник, раздумывая, когда же у него разойдется донышко, я понимала, что неминуемо получу короткое замыкание в сети. Цена пластмассового чайника показалась мне настолько несуразной, что я наивно поинтересовалась у устроителей выставки, зачем они притащили такое барахло в СССР, где как раз накануне только-только научились делать нормальные утюги и электрические кофейники? Они снисходительно заверили меня, что скоро в наших магазинах не будет вообще ничего, что скоро мы забудем, как делать утюги, но почему-то тут же вспомним про тот же "Тефаль", который вообще только о нас и думает.
Как вы помните, все у нас так и получилось. Потом у меня было два чайника "Мулинекс", "Тефаль", теперь - "Бош". Предыдущие чайники горели живописно, а "Бош" пообещал, что у него есть пластмассовое ситечко и стальное донышко. Поэтому он, если и будет гореть, то уж, во всяком случае, без короткого замыкания. Кофейник липецкого завода не горел ни разу, правда, там надо иногда на контакты давить, все-таки двадцатый год старичку. Он потускнел, но работает нормально, поэтому я держу его в деревне. Там никак нельзя устраивать короткие замыкания, соседи не простят.
...А тогда, на выставке достижений французского хозяйства, я поняла, что к власти в стране идут большие интернационалисты.
* * *
Есть такая вредная для пищеварения книжка экономиста Паршева "Почему Россия?". В ней этот публицистический экономист ехидно примечает, что на трудном и тернистом пути реформ, молодые демократы, пожелавшие немедленно нас всех осчастливить и сделать-таки нашу экономику эффективной, прихватизировали, в первую очередь, самые прибыльные и эффективные отрасли производства. Внешне логика их действий была непонятна ни местным, ни наружным наблюдателям, но она у них, конечно, была. Всем было непонятно, например, для чего было лишать казну наиболее прибыльной монополии на алгоколь и табачные изделия? При этом надо было зачем-то раскрывать границы для почти беспошлинного ввоза зарубежного пойла и курева. В государстве не хватало средств, поскольку из бюджета были сразу выведены коренные отрасли. Hо, превознемогая разного рода трудности и общую несознательность населения, в частную собственность выводилось как раз то, что хоть как-то могло удержать экономику от разорения.
И есть в этой желчегонной книжке такие слова: "У нас нет предприятий, занимающихся реальным производством, которые стали более *прибыльны* в результате перестройки и реформ."
Вот тут экономист Паршев, как большинство экономистов, ни черта не соображающих в строительстве, попадает пальцем в небо. Есть такая отрасль. Прааально! Это - *строительство*! Как раз оно раньше было неэффективным в силу того, что квартиры гражданам раздавались бесплатно, а основные фонды так же безвозмездно передавались предприятиям из государственного кармана.