— Ну, не Рокфеллера, конечно, — после напряженной паузы проговорил Собаччи, — но от матери я унаследовал кое-какие акции, а когда ты, детка, согласилась стать моей женой, я дал себе слово, что наш медовый месяц станет для нас воплощением самых дерзких мечтаний…
Собаччи потянулся к жене набухшими губами, но она отвела лицо.
— Кстати о любви, детка… Мне не хотелось поднимать эту тему, но раз ты заговорил первым… Не кажется ли тебе, что ты, мягко говоря, манкируешь своими супружескими обязанностями. У нас с тобой и в Союзе по этой части было не очень, а уж здесь и вообще — ни разу. Ни разу! Или ты, дорогой мой, возлюбил меня исключительно за ум и выдающиеся душевные качества?
На профессора Собаччи было жалко смотреть, но она смотрела.
— Да-да… — наконец выдавил он, — союз душ, высокие платонические отношения.
Миссис Собаччи расхохоталась — громко и неприятно.
— Браво! В точку! В яблочко! А знаешь ли ты, любезный супруг мой, точный смысл слова «платонический»? Платон ведь, помимо того, что был великий философ, был еще и великий педераст! Махровый, упертый и принципиальный. И когда вчера у «Петроссяна» ты начал хватать за ляжки этого смазливого официанта…
— Я был пьян, Хелен, пьян как свинья и не сознавал, что делаю!
— Разумеется, не сознавал! В противном случае продолжал бы и дальше ломать комедию… Давай, Брэд Собаччи, раскалывайся, чистосердечное признание зачтется. Возможно, мы еще придем к взаимоприемлемому решению.
Профессор сполз на ковер и, стоя на коленях, обхватил руками ее ноги.
— Хелен, дорогая, ты права, о как ты права, хотя твоя правда так жестока! Будь терпелива и милосердна! Ты — моя последняя надежда стать нормальным человеком, нормальным мужчиной! Все началось, когда мне было двенадцать лет. Меня изнасиловал пьяный отчим и пригрозил…
— Боже мой, Брэд, избавь меня, ты не на приеме у психоаналитика! К тому же ты, дорогой мой, сугубо врешь. Не в том, конечно, что ты голубой, как небо над Испанией, это я, извини, поняла с первого взгляда, — как-никак дипломную работу по психологии сексуальных отклонений написала. Врешь ты в том, что твоя ориентация причиняет тебе страдания. Тебе, голубчик, не женщина нужна, а ширма. А для этого нет ничего лучше русской бабы. Безропотной, неприхотливой, юридически безграмотной и по гроб жизни благодарной за билет из ада в рай… Зачем? Допустим, чтобы устроиться в такое ведомство, где геев не сильно жалуют. Скажем, Пентагон?
— Ну все! — Брэд Собаччи поднялся с колен. — Ты права, довольно ломать комедию!
Решительным шагом он подошел к окну, из ящика стоявшего там письменного стола достал щегольской замшевый портфельчик, раскрыл, чем-то щелкнул и извлек из потайного отделения желтый конверт.