— Что, давненько у нас не бывали? Славского он принял за иностранца не только
из-за его чемоданов со штатовскими бирками и дорогого прикида, но еще и из-за легкого акцента, некоей замедленности речи, с которой тот говорил по-русски. Сам Леня вряд ли отдавал себе в этом отчет, но англоязычная среда за долгие годы действительно наложила свой отпечаток…
— Долго… То есть давно… — Он с трудом оторвался от созерцания и повернулся к водителю: — Я, вообще-то, русский, москвич то есть… Но так вышло — уехал.
Таксист с сомнением покосился на густую шевелюру пассажира, его нос явно семитских очертаний и вздохнул:
— Русский так русский… И сколько ты здесь не был-то?
— Пятнадцать лет. — Леонид тоже вздохнул.
— Ну, тогда действительно не диво, что как первый раз видишь… Небось и не узнаешь ничего?
— Не узнаю, — признался Славский. — Нет, вот теперь вижу, что мы почти на месте! Только вон того дома раньше здесь не было… И этого тоже! А тут что?
— Банк какой-то, — пожал плечами таксист. — А сейчас-то к кому едешь?
— К сестре, — пробормотал тот и тут же забыл про водителя, потому что машина въехала в его родной двор, — тут уж никаких сомнений не было! Вот он — его родной дом, слава богу, почти не изменившийся, если не считать глухих железных дверей на подъездах, которые запросто можно было не считать.
— Приехали. — Он сунул таксисту пятидесятидолларовую купюру и буквально выскочил из машины, замер на месте, пока тот неторопливо выбирался из-за руля и доставал из багажника два его чемодана. Он бы и попрощаться с водителем забыл, если б тот, немного поколебавшись, сам не тронул его за локоть:
— Эй, слышь, москвич…
— Да?… — Славский слегка вздрогнул и непонимающе уставился на дядьку: может, он ему мало дал? Но дело оказалось в другом.
— Говоришь, к сестре приехал? Леонид растерянно кивнул.
— Ну-ну… Не знаю, что у тебя за сестра такая, а только учти: нас с тобой от самого аэропорта вели…
— Вели?… — продемонстрировал Славский полное непонимание услышанного.
Водитель вздохнул и пояснил:
— Вели — это значит, кто-то сел нам… то есть тебе, на «хвост». Следят, одним словом! Теперь ясно? Да не оглядывайся ты, дурья голова! Лучше пили-ка поскорее в свой подъезд. Давай с чемоданами подмогну! А ежели тебя интересует, так тащилась за нами серая «вольва» с замазанными номерами, во двор, слава тебе господи, не поехала, на въезде тормознула… Словом, учти!
Полностью осознал слова таксиста Леонид, только очутившись перед дверью квартиры. То, что и нутро подъезда, и упомянутая дверь остались в точности такими, какими он их помнил, моментально перестало Славского трогать: впервые с того момента, как выяснилось, что Ромка бесследно исчез, а вслед за этим убили Лешку, он испытал ледяной, ползучий страх за собственную жизнь… Неужели Джина и на этот раз оказалась права, умоляя его не ездить в «эту жуткую Россию», а после беречь себя как можно тщательнее?! В то, что слежка, которую приметил опытный таксист, действительно имела место, Леонид Ильич Славский поверил сразу. Однако мысль, что она может быть хоть как-то связана с Соней, казалась ему абсурдной. Нет, не зря он сюда приехал, совсем не зря! Не будет ему покоя до тех пор, пока он сам, лично не разберется в обрушившемся на них на всех кошмаре!.. Что касается опасности для него лично, сегодня же он постарается найти какое-нибудь охранное агентство (конечно, если они вообще здесь имеются) и нанять охрану… В крайнем случае обратится в органы, с которыми ему все равно так или эдак предстоит общаться.