— Хлеб завтра, — сказал он.
— Ладно, — согласился я.
Я открыл банку ударом топора, густая белая масса потекла по руке. Я слизывал ее и стонал от удовольствия. Он дал мне ложку, я сел поудобнее и съел всю банку, потом вторую, потом тщательно облизал ложку и сказал:
— Знаешь, я передумал. Иди без меня. Он молча поиграл желваками и вышел.
Надо было предупредить остальных, но я не знал их.
Вербов уговорил четверых. Они бежали через неделю. Двоих убили на Буграх, двоих судили и дали еще по пятнадцать лет. Самого Вербова увезли. Он обнаружился на другом прииске, где так же работал в геологоразведке. Был сыт, брит и нос в табаке.
Я был рад, что не поверил ему. Это была маленькая, бесполезная, но месть.
АВГУСТ 1945, Львов
…Утром следующего дня порученец военного коменданта вернулся в комендатуру почти к полудню. Виктория стучала пальчиками по клавишам машинки, одновременно отвечая на телефонные звонки. Обычно строгая, неулыбчивая и неприступная, она светилась сегодня таким безудержным счастьем, что лейтенант Висницкий только присвистнул. Он догадывался о причине столь разительной метаморфозы гордячки, которая давно ранила его сердце. И, испытывая острое желание увидеть, как это озаренное радостью лицо потускнеет, он сел напротив, закинул ногу на ногу и, как бы между прочим, сказал:
— А я из тюрьмы, Виточка.
— Виктория! Мы договорились, что для вас, Висниц-кий, я Виктория. Мы на службе! И вообще.
— И вообще, держите дистанцию, так?
— Так, — подтвердила девушка и, не желая сегодня никого обижать, уже мягче добавила:
— Ну, вы были в тюрьме, поэтому и опоздали?
— Не опоздал. Выполнял поручение генерала. Там следствие идет по поводу нападения на вагон с продовольствием. Поскольку продукты предназначались для города, генерал хотел знать о масштабах потерь.
— И что же?
— Ничего. Видел налетчиков. Рожи у них избитые, распухшие, но опознать можно.
— Что значит — опознать? Вы кого-нибудь из них знаете? — Виктория удивленно улыбнулась.
— Я — нет. А вы — да!
— Что за чушь? Среди моих знакомых нет налетчиков! — Тонкая бровь взлетела вверх, что означало негодование. Он знал все ее жесты, всю мимику.
— Зато среди налетчиков есть ваши знакомые. Тот милый паренек, с которым вы на днях весь вечер кружились в вальсе, помните?
— В клубе? — мгновенно охрипшим голосом спросила Виктория. Руки ее застыли.
— Ну да, в клубе, где же еще. Так вот, он был среди налетчиков. Как его зовут, кстати?
— Я не успела с ним познакомиться, мы просто танцевали, — сухо откликнулась Виктория. Пальцы ее снова забегали по клавишам. — …Если это вообще он. Вы же говорите, бандиты сильно избиты.