— Ты не тощая, — возразил Митрохин, — ты стройная. Люблю таких. В худощавых женщинах есть изящество и порода.
Мария кокетливо улыбнулась.
— Илюш, ты преувеличиваешь.
— Вовсе нет. Ты мне всегда нравилась. И мне не нравилось, как Иван с тобой обращалтся. Ты — королева, а он — с тобой, как со своей наложницей.
— Это правда, — вздохнула Мария. — Но не будем говорить о нем плохо. Всё-таки он был хороший человек и хороший муж. За десять лет нашего супружества ни разу не поднял на меня руку. Хотя часто бывал близок к этому. Ты ведь знаешь, у Ивана был тяжелый характер.
— Да уж знаю, — хмыкнул Илья Иванович. — Кстати, давно хотел спросить, но как-то не решался… Почему у вас нет детей?
Мария бросила в рот виноградинку, нахмурилась и тихо произнесла:
— Он не мог. У него какие-то проблемы по этой части. Еще с детства.
— Но ведь можно было обратиться к донору, — заметил Илья Иванович.
— Ты что! — Мария сделала круглые глаза. — Он бы никогда на это не пошел! Я ему однажды предложила, так он меня чуть не выгнал из дома.
— Почему?
— Потому что он не хотел растить «чужого выблядка».
— Это он так сказал?
Мария кивнула:
— Да.
— Ну, теперь всё изменится. Ты молодая женщина, у тебя всё впереди.
— Я тоже на это надеюсь, — сказала Мария и посмотрела на Митрохина лучистыми глазами. — Илюш, можно тебя спросить?
— Конечно.
— А если бы я не согласилась… Что бы ты тогда сделал?
— Ты о чем?
— О доле Ивана в вашем бизнесе.
Митрохин провел пальцами по маленькой груди Марии и спокойно ответил:
— Я бы тебя убил.
— Ты шутишь? — нахмурилась она.
— Конечно, — с улыбкой ответил Илья Иванович. — Ты же знаешь, я всегда любил пошутить.
17
Ну что ж, дело в шляпе.
Илья Иванович был доволен. Всё складывалось наилучшим образом. Он поглядывал из окна машины на проплывающие мимо вывески магазинов и баров, на поблескивающие лужами тротуары, на суетливо шагающих по тротуарам людей, и думал: жизнь может быть удивительно приятной штукой.
А Маша хороша, чертовски хороша! Как этот идиот мог обзывать ее «тощей вешалкой»? Да все у нее на месте. Тонкая талия, большая грудь, длинные ноги — идеальное сочетание. Кто бы мог подумать, что удастся завалить ее в первую же встречу. Видать, баба всерьез истосковалась по сильному плечу. Как там она сказала?… «Я не приспособлена жить одна». Как-то так. А с виду была такой неприступной, такой суровой. Эк её Симонов вымуштровал! Прямо как солдата. Ну, ничего. Теперь у нее начнется новая жизнь. Таких женщин, как Маша, надо баловать. Надевать на них меха и жемчуга.
Митрохин представил себе Машу в мехах и в жемчугах и улыбнулся еще шире и слаще. Зрелище получилось возбуждающее. Он даже подвигал ногами от возбуждения. Эх, скорей бы обратно, под теплый бочок.