— И именно поэтому вы связываете его имя с именем русского мафиози Отарова? — вновь осведомился Грязнов.
— Господин Грязнов, не нужно ловить меня на слове. Вы прекрасно знаете, какая сейчас ситуация в Литве. Сплетни плодятся ежедневно, а наша пресса с удовольствием их подхватывает. Представляете, какая буря поднимется, если я арестую человека, руководствуясь одними только сплетнями и домыслами?
— Ну почему же домыслами? — вновь заговорил Турецкий. — У нас имеются показания свидетелей.
— Вот как? — Иодалис усмехнулся. — Может, у вас и показания самого Отарова имеются? Может, он дал вам чистосердечное признание, а?
Турецкий, ни слова не говоря, достал из сумки диктофон, положил его на стол и нажал на кнопку.
«— Вы спросили, замешан ли я в убийстве Канунниковой? — забубнил из динамика Отаров. — Так вот, „замешан“ — это не то слово. Канунникову убили по моему прямому приказу. Но эта троица слишком скверно справилась со своей работой. Только поэтому вы сидите сейчас передо мной и задаете свои дурацкие вопросы…»
Турецкий остановил запись и посмотрел на генпрокурора:
— Хватит или еще? Тут есть продолжение.
Иодалис как-то неопределенно насупился и потер пальцами подбородок. Взгляд генпрокурора стал пустым и рассеянным.
— Где вы это взяли? — тихо пробормотал он.
— Записал, — ответил Турецкий. — Я встречался с Отаровым.
— Где? Когда?
— Вчера. Здесь, в Вильнюсе.
Иодалис немного помолчал, потом пожал плечами и сказал:
— Ну, запись можно и подделать…
Турецкий усмехнулся. Грязнов мрачно сдвинул брови. Под взглядами москвичей генпрокурор стушевался и нервно забарабанил пальцами по столешнице.
— Ну хорошо, — вымолвил он наконец. — Допустим, что запись настоящая. Но что это меняет?
— У вас появляются основания для ареста Отарова, — сказал Турецкий.
— Да поймите же вы — он не просидит и дня! Петров — дело другое. Он подрывал основы литовской демократии. А что ваш Отаров? Ну кому?.. кому, скажите мне на милость, здесь есть дело до вашей убитой депутатши? У нас что, своих проблем мало? Нас даже пресса не поддержит. Что уж говорить о простых людях? В обществе сильны антирусские настроения. Многие думают так: если русским плохо, нам хорошо. Причем даже интеллигентные люди, даже они думают так. Не в открытую, конечно, а подспудно.
Турецкий легонько стукнул пальцем по диктофону:
— Ваши газеты могут опубликовать эту запись.
Генпрокурор снисходительно усмехнулся:
— И что? Половина газет тут же напишет, что это подлог. Фальшивка. А вторая половина — что все это дела русских и нам не нужно в них вмешиваться.