— Греки отбыли домой! — пожимали они плечами. — Осада с Трои снята.
Среди развалин и головешек некогда неприступного укрепления греков стоял огромный деревянный конь.
— Что это значит? — пожимали плечами троянцы, глядя на это диво.
В тот же миг в осколке горного хрусталя Кассандра увидела пастухов, тащивших с поля напуганного грека Синона. Когда его подвели к коню, он упал перед троянцами на колени и стал умолять не убивать его, без конца повторяя, что только чудо спасло его от смерти. Он рассказал, что перед тем, как отбыть на родину, сородичи решили принести его в жертву. Но Синону удалось развязать веревки и убежать.
— Что это значит? — спросил Приам у пленника, указывая пальцем на коня.
Синон не моргнув глазом ответил, что конь сооружен для того, чтобы умилостивить богиню Афину, разгневанную на греков за похищение палладия. Если троянцы ввезут коня в город, то он станет всемогущей защитой Трои, поскольку греки восхищены мужеством горожан.
Кассандра вырвала свою руку из ладони Аполлона и воскликнула:
— Сделай так, чтобы троянцам не изменил рассудок. Я вижу, что в брюхе лошади затаились враги.
— Ничто так не затемняет рассудок, как радость после лишений. Люди, измученные десятилетней войной, при первых признаках ее окончания уже не в силах поверить в плохое. Такова их природа. Но обещаю тебе, Кассандра, что мой ученик, провидец Лаокоон, швырнет в брюхо коня копье и все услышат лязг железа. Но не захотеть расслышать и просто не расслышать, к сожалению, — не одно и то же. Свет надежды так же ослепляет рассудок, как солнце ослепляет истинное небо. А теперь пойдем со мной, — протянул руку Аполлон.
— Нет! — покачала головой Кассандра. — Я останусь среди людей.
— Что ж, прощай! — грустно улыбнулся Аполлон. — Мы больше не увидимся на этом свете. На прощание хочу напомнить, что не пророчества спасают города, а стремление людей к горним вершинам.
Он исчез в ту же секунду, как только закончил говорить. Солнце закатилось за море. В стане греков продолжали гореть постройки. На душе Кассандры скребли кошки. «Ничего, все будет хорошо, — успокаивала она себя. — Аполлон держит слово». К прорицателю Лаокоону троянцы всегда прислушивались с большим вниманием.
На городскую стену стали выходить люди. Они с изумлением смотрели на пожар в ахейском лагере, и в глазах их разгоралась надежда. Еще ни один не предположил вслух, что греки спускают на воду корабли и отбывают на родину, однако это читалось на всех лицах.
Кассандра отвернулась от моря и пошла прочь. «Радость после лишений ослепляет рассудок так же, как солнце ослепляет истинное небо», прошептала она слова Аполлона и направилась в храм Зевса. Там вещая дочь Приама снова взглянула в осколок и увидела, как Лаокоон громадным копьем метит в деревянное брюхо коня. От удара копья конь содрогнулся и в нем глухо звякнули железные доспехи греков. Все услышали этот лязг, но ни один не высказал сомнений относительно подарка своих врагов. «Неужели после этого троянцы потащат коня в город?» — подумала Кассандра.