— Господин капитан, мы не виноваты. Это все русские дамы, они нас, наверное, чем-то опоили. Поверьте, я совсем не хотел этого делать…
— Хорошо, идите, — отпустил рядового офицер и добавил, обращаясь ко мне. — Простите меня, мосье Крылов, за недавнюю резкость, но Россия действительно загадочная страна. То, что я делал сегодня ночью с мадам, я никогда не делал ни с одной женщиной! Она согласилась стать моей женой! — помедлив, добавил он.
— Ну, вот и хорошо, — ударил я его по плечу. — Устроим тут вам всем комсомольскую свадьбу.
— Какую свадьбу? — не понял он старинное русское слово «комсомол».
— Общую. Минуту назад лейтенант Кологривов предложил руку и сердце княжне Урусовой.
Мы с виконтом расстались друзьями, я пошел дальше, но был остановлен Гермесом-Тишкой. Лакей успел уложить свои кудри в прежнем порядке, но был бледен и подавлен.
— Погодите, сударь, — остановил он меня и протянул на ладони два серебряных рубля.
— Это что? — удивился я.
— Возьмите назад, мне теперь деньги без надобности, — со слезой в голосе, сказал он.
— Объясни толком, — попросил я, — что еще случилось?
— Сегодня ночью…, — начал он и замолчал.
— Ну, и что ночью?
— Вы сами знаете, — пробормотал он. — Если о том, что было, узнают в людской, мне не жить!
Он был таким напуганным, что мне стало его жалко.
— А что, все-таки, случилось ночью? — делая непонимающее лицо, спросил я. — Я ничего не знаю.
По его лицу пробежал лучик надежды.
— Вы правду говорите? — тихо, спросил он.
— Правду, я ничего такого не видел, так что можешь оставить эти деньги себе.
Похоже, что парень поверил в мои добрые намеренья и начал возрождаться на глазах. Он опять превратился в прежнего красавца.
— Тогда я куплю Дуне колечко, — сказал он и добавил свою любимую присказку, — ну, и так далее.
— Ты бы мне ее хоть показал, — попросил я, тем более что вся местная дворня толклась сейчас здесь же в большой гостиной.
— Вон она моя красавица, — ответил Гименей, — с чернявым французом болтает.
Я оглянулся и узнал и вчерашнюю округлую красотку и француза с галльским черепом.
— Хороша? — ревниво поинтересовался лакей.
— Не то слово, я тебе просто завидую, — сказал я. — А то, что с тобой было, я уже и запамятовал. Так что живи спокойно, главное чтобы буфетчик не проболтался.
— Я ему охальнику поболтаю, — угрюмо пробурчал он.
Успокоив бедолагу, я вернулся к себе. Люба уже убрала постель и собиралась вернуться в людскую. Я ей сказал, что хозяевам сейчас не до слуг и уговорил остаться. Мы сидели и просто разговаривали о жизни.
— Господа у нас хорошие, добрые, — рассказывала девушка. — И барин покойный был хорошим человеком. Да и про барчука дурного слова не скажу. Только все одно, неволя хуже клетки. Ты не слышал, говорят, скоро крепость отменят?