— Алексей Григорьевич, — обратился ко мне Кологривов, — не хотите ли водки?
— Нет, благодарю, у меня конфиденциальный разговор к господину Виттенбергу.
— Пожалуйте, не стану вам мешать, — сказал лейтенант и пересел на диван к маменьке и Урусовой.
Штабс-капитан мрачно на меня посмотрел и принял независимую позу.
— Мне бы хотелось с вами решить наши денежные дела, — сказал я.
— Помилуйте, что вам за охота говорить о таких скучных вещах! — парировал Виттенберг.
— Пятьсот рублей серебром, это не скучные вещи. Проиграли пари, так платите!
— Ну, право, господин Крылов, вы ведете себя как торгаш. Я же не отказываюсь от долга и отдам, как-нибудь потом.
Намек на торгашество, я пропустил мимо ушей, лишь уточнил:
— Когда потом?
— У меня сейчас нет таких денег. Как мне пришлют из деревни, я с вами сразу же разочтусь.
— Меня это не устроит, я вам деньги предъявлял, а вы, видать, хотите смошенничать, — еще под впечатлением торга с Кологривовой, сказал я.
— Да как вы можете? Вы знаете, с кем говорите?! — повысил голос собеседник.
— Господа, вы ссоритесь? — на своем языке, вмешался в разговор виконт, но мы не обратили на него внимания.
— Знаю, — ответил я, — я помню, как вы оценивали выстрелы.
— Коли вы так рассуждаете, то я могу потребовать…
— Не стоит, — остановил я его. — Стреляю я точнее вас, а если вы предложите шпаги, то и фехтую лучше. У вас почти нет шансов.
— Нет чего? — не понял он.
— Я убью вас почти наверняка. Так что давайте лучше договариваться.
Виттенберг был еще не столько пьян, чтобы очертя голову бросаться в дуэль, которая могла принести если не смерть, то бесчестие. Убивать, не рассчитавшись, выигравших в карты или споре противников, в обществе было не принято. Он быстро все понял и ответил совсем другим тоном.
— Так как же с вами договоришься, коли, вы не принимаете никаких резонов?
— Привезите деньги, рассчитайтесь по пари и я ваш друг и брат! А пока ездите, оставьте мне залог.
— Какой еще залог?
— Можете, оставить десяток лошадей или хотя бы французов.
— Каких еще французов? — удивился он.
— Вот этих, — кивнул я на виконта. — Как рассчитаетесь, сможете их увезти.
— Вы это серьезно говорите? — подозрительно спросил капитан, не понимая, в своем ли я уме.
— Вполне, чем не залог дюжина французов?
— Извольте, я с радостью. Поверьте, как только я получу деньги из деревни, тотчас вернусь и разочтусь, — тоном, которым обычно говорят с душевнобольными, сказал он. — Действительно, почему бы и не оставить французов в залог? — засмеялся штабс-капитан. — Могу еще пригнать если вас это устроит!