— Что ты так орешь, — осведомился Болеслав неуверенно. — Не надо так орать.
Вон из моего дома, вон из Киева, вон из страны — фразы мелькали в голове, но многолетняя привычка учитывать государственный фактор удержала Владимира от непоправимого. Княжество Польское, в данный момент более или менее в одиночку противостоявшее Второй Римской Империи, иметь в качестве врага было бы безумием. Киевские бразды правления, едва удерживающие огромные территории восточных и северных славян, могли порваться при первом же серьезном польском ударе по Киеву.
— Никогда больше не говори об этом, — сказал Владимир. — Этого разговора между нами не было. Я уважаю в тебе старого друга и доброго воина.
Сказать или не сказать, думал Болеслав. Нет, лучше не говорить. Когда же это Владимир считался с пожеланиями своих детей, тем более женского полу. Но что же делать, поселяне? Что же делать?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ПРИБЫТИЕ В КИЕВ
Проснулся Хелье на рассвете, частично от холода, частично от смутной тоски, переходящей по мере приближения к цели в нешуточное волнение. На правом берегу, на фоне светлеющего неба, на вершине пологого склона, возвышалась таинственно и величественно Десятинная Церковь. Сам город, огромный, многодомовый, начался внезапно, стремительно проступая контурами и разрастаясь. Он подавлял своими размерами, настораживал утренней мистической тишиной, манил и пугал. Частокол жилых домов частично скрывала ранняя весенняя зелень, а над зеленью высились купола храмов. На реке еще не было солнца, но Десятинная, ловя первые лучи, светилась розовым светом.
Бодрствовавший всю ночь Годрик бросил руль и взялся за весла, направляя ладью к берегу. Дир проснулся, посмотрел вокруг, кивнул, заютился, закрыл глаза, свернулся в клубок, и сказал сонно:
— Правь к Подолу, Годрик.
— Где бы нам остановиться? — спросил Хелье риторически.
— У межей, — ответил Годрик.
— Знакомые какие?
— Да.
— Им можно доверять?
— Нет. Кто ж межам доверяет.
— Годрик, заткнись, — сказал Дир, не открывая глаз.
— Не понимаю, — пожаловался Хелье.
— Что тут понимать, — возразил Дир недовольно и замычал. — Это кто как. И где. Ковшам, к примеру, еще опаснее доверять, чем межам. А знакомых ростовчан у меня в Киеве нет.
Межи оказались самыми обыкновенными иудеями. Вообще, эта манера восточных славян давать народностям клички поражала своей повсеместностью. В Скандинавии тоже давали клички — к примеру, шведы называли датчан крыжами, но далеко не все тридцать с лишним скандинавских этносов имели в дополнение к традиционному наименованию презрительную привязку.