Одним из любимейших развлечений принца были скачки… пока в Ньюмаркете не разразился скандал, резко положивший конец столь милому времяпрепровождению. За два дня до грандиозных скачек конь принца по кличке Побег потерпел поражение: его обогнали две плохонькие лошадки, поэтому во время скачек никто не пожелал ставить на Побега. И когда он без особого труда пришел к финишу первым, игроки были в полном замешательстве, а уж когда стало известно, что принц и его жокей Сэм Чифни баснословно обогатились на этих скачках, кое-кто принялся отпускать в их адрес нелестные замечания. В основном, правда, слухи касались не принца, а Чифни, однако в ходе расследования никаких махинаций обнаружено не было. Тем не менее сплетни не утихали, и раздраженный, униженный принц продал скаковых лошадей и перестал посещать скачки. Впрочем, несколько лошадей он себе оставил – для охоты, на которую ездил регулярно.
О скандале говорили по всей стране – к вящему удовольствию королевы, которая всегда радовалась, когда о ее старшем сыне рассказывали что-то дурное. Мария же вовсе не расстраивалась из-за того, что принц утратил интерес к скачкам – ведь именно там он делал большую часть своих долгов.
Зато оба они переживали, получая известия с материка: эти известия становились все печальнее, а узнав о казни французского короля, вся Англия похолодела от ужаса. В Брайтон сотнями приезжали французы, бежавшие из своей страны, и Мария с принцем единодушно решили оказывать им всяческое гостеприимство.
Когда принц услышал о том, что в Шорхеме находятся монахини, которым пришлось несколько дней плыть в рыбацких лодках по Ла-Маншу и они едва не погибли, принц договорился с Марией, что он перевезет их в Брайтон и временно поселит в «Пароходной» гостинице, а затем устроит их дальнейшую судьбу.
Принц и Мария собрали деньги для Монахинь, и когда после переезда в гостиницу бедняжки немного пришли в себя, принц навестил их.
Монашки не находили слов, чтобы выразить свою благодарность, с обеих сторон было пролито немало слез, однако принц действительно искренне им сочувствовал и впоследствии устроил их в Сомерсетский монастырь.
Беглецы из Франции появлялись в то лето в Брайтоне постоянно, и не было людей, которые с большей охотой оказывали бы им поддержку, чем принц Уэльский и Мария. Помощь несчастным сплотила их.
Прекрасную герцогиню де Нуайе, которой был в то время лишь двадцать один год, нашли лежащей без чувств на берегу. Мария взяла ее к себе и выходила. Принц горячо одобрил ее поступок, но затем Мария обнаружила, что его интерес к прекрасной герцогине становится слишком настойчивым, и тактично подыскала молодой даме жилье в Лондоне.