Возлюбленная из Ричмонд-Хилл

В Красной комнате уже начали сгущаться длинные тени, когда Мэри Смит отодвинула красный балдахин и в тревоге присела на кровать. Ребенку было еще рановато появляться на свет, но, с другой стороны, разве в подобных вещах можно быть в чем-то уверенной? Дети, как правило, появляются на свет слишком рано…

Ей бы очень хотелось, чтобы ребенок родился в их собственном доме. Уолтер пообещал, что, как только у них появится малыш, они обязательно подыщут себе отдельное жилье, и Мэри заранее радовалась, предвкушая, как она будет выбирать мебель по своему вкусу и обустраивать свой собственный дом. Это будет совсем другая жизнь, не то, что когда они жили в особняке ее деверя в Эктон-Бернелле или теперь, в замке Тонг…

Хотя, конечно, герцог Кингстонский проявил большую любезность, предоставив им этот замок на то время, пока не родится ребенок; герцогу не хотелось, чтобы в его отсутствие замок пустовал: надо же кому-то держать в узде прислугу и следить за порядком! А коли так, то почему бы здесь не пожить Уолтеру Смиту, доброму другу, про которого герцогу было известно, что, женившись, он жаждет покинуть родительский кров?

Мэри была в восторге от переезда в замок Тонг, такой большой и величественный, какого больше не встретишь не только в Шропширском графстве, но и во всей Англии. И все же это был не ее собственный дом. Она попыталась свить здесь уютное гнездышко: положила в углу молельный коврик, повесила над кроватью распятие и поставила на резную каминную доску склянку со святой водой. Но, когда поняла, какими глазами смотрят на все это слуги, ее охватило страшное возмущение. Она не могла примириться с английскими законами, которые, хотя и не воспрещали католикам исповедовать свою религию, однако поражали их в гражданских правах и наказывали сотней различных способов.

Мэри стиснула руки и напомнила себе, что она должна быть готова умереть за свою веру с тем же фанатизмом, с которым ее единоверцы уничтожали во всем мире тех, кто придерживался других вероисповеданий.

В спальню вошел Уолтер. Это был самый лучший муж на свете: приятной наружности, с солидным капиталом и – что самое главное! – тоже католик, как и она. Да они бы и не поженились, не будь он католиком. Мэри принесла ему хорошее приданое, и они даже приходились друг другу дальними родственниками – в Англии среди католиков такое встречалось нередко, ибо мало кто заключал браки с людьми, исповедовавшими иную веру.

Поглядев на жену, Уолтер явно встревожился.

– Мэри! Неужели? – воскликнул он. Она кивнула.