— Выделим вам человек шестьдесят,— сказал Денисов.— Возглавит комиссар, товарищ Васильев.
Командиры мне понравились. Я осведомился насчет вооружения и боеприпасов.
— Дадим десяток ручных пулеметов. Можем и больше, да с патронами туговато,— пояснил Денисов.
После жаркой парной бани ощутил в себе необыкновенную легкость, а от сытой обильной пищи совсем разомлел, навсегда запомнив котлету с чесноком величиною с добрый лапоть, чай, да еще с медом. Пили мы его вместе с подъехавшим и успевшим вымыться в бане гвардии полковником Федоровым.
— О деле договорились? — гвардии полковник поднял на меня розовое после бани, помолодевшее широкобровое лицо.
— В первую очередь,— ответил я. Доложив обо всем, пошел отдыхать.
Комиссар Васильев пригласил меня ночевать в свою землянку, где он жил вместе со взводом партизан. Там ему отгородили полосатым трофейным полотном угол, поставили стол.
Прежде чем лечь спать, мы предварительно обговорили, как будем действовать. Я сказал, что намерен провести рекогносцировку местности, наметить пути подхода, определить место для засад. В наш план был посвящен небольшой круг людей.
Васильев хорошо был осведомлен о Кабановском гарнизоне. Чувствовалось, что и разведка у них поставлена неплохо.
— Мы бы и сами давно его разгромили, но операции проводим по заданиям штаба партизанского движения, больше всего в глубоком тылу. Основная наша задача — разведка в прифронтовой полосе.
Мы разработали план наших совместных действий: я со своими людьми на рассвете выдвинусь ближе к окраине села, чтобы коротким броском захватить крайние хаты. Швырнем в гарнизон шестнадцать тяжелых мин — наш последний боезапас для корпусных минометов. После этого эскадрон Матюшкина открывает огонь из всех имеющихся у него огневых средств. Под прикрытием этого огня врываемся в село с севера. Гитлеровцы, безусловно, не выдержат внезапного натиска. Выход у них один: отходить на запад по единственной зимней дороге, где их поджидают партизаны и эскадрон Алеши Фисенко.
Бой был ожесточенным. Я стоял в окружении связных на краю давней, занесенной снегом воронки от тяжелого снаряда и слышал, как в рассветной белесой хмари звонкий, певучий голос Феди Матюшкина захлебнулся в судороге пулеметных очередей. Схватка была бурной, но короткой. Гитлеровцы отстреливались на ходу. Матюшкин и Ломоносов поднялись первыми, увлекли за собой людей, но наскочили возле крайнего дома на замаскированную пулеметную точку врага и были срезаны короткой очередью. Восемь человек оказались ранены, в их числе гвардии лейтенант Георгий Бабкин.