— Я была губернатором Тау Кита, — ответила ее пожилая собеседница. — Здесь я всего лишь Эмили, холдер Болл а… Значит, вы оставили сестру на Тау Кита, — размышляла она вслух. Ее глаза прищурились. — Чтобы присматривать за многозвонами?
Цветок Ветра покачала головой:
— Чтобы присматривать за миром.
— Выходит, что каждый раз, когда адепт Пути Эридани включает в экосистему новую разновидность, он должен оставить ребенка, который будет наблюдать за ходом перемены? — Голос Эмили выдавал раздражение.
— Нет, — поправила ее Цветок Ветра. — В случае каждого изменения экосистемы должны остаться люди, которые наблюдали бы за ее состоянием и помогали ей вернуться к гармонии.
— Больше одного человека? — спросила Эмили.
— Конечно.
— А здесь, на Перне… Табберман? — Эмили не на шутку удивилась, но тут же воскликнула: — А я никак не могла понять, почему ему удалось так легко получить доступ к ценнейшему оборудованию! Я сознавала, что Хартия это разрешает, и все равно мне казалось странным, что это случилось именно тогда и именно с тем оборудованием, которое охранялось как зеница ока.
Цветок Ветра кивнула. В глубине души она была очень обрадована тем, что разговор свернул в эту сторону. Во время беседы с губернатором Болл она поняла, что вовсе не готова выложить перед ней все свои тайны.
Через несколько минут вернулся Пьер с подносом, и скользкие темы пришлось оставить. Когда же Эмили подавилась и закашлялась, попытавшись проглотить хоть глоток — измученные легкие воспротивились даже крошечному дополнительному усилию, — разговор пришлось и вовсе прекратить.
Пьер обратился к Цветку Ветра.
— Вы можете сделать хоть что-нибудь еще? — молящим голосом спросил он.
— У меня есть немного обезболивающего, но…
— Пьер, она назвала мне цифру смертности, — перебила ее Эмили, справившаяся с приступом кашля.
Пьер закусил губу и бросил на Цветок Ветра яростный взгляд.
— Я спросила ее… Это мой долг, ты же знаешь.
Пьер посмотрел в глаза жене и печально кивнул.
— И все же предпочел бы избавить тебя от излишней боли, любовь моя.
— Я знаю, — сказала Эмили. — И Цветок Ветра тоже не хотела говорить. Но я должна была узнать, Это помогло мне принять решение. Вернее, два.
И Пьер, и Цветок Ветра вопросительно уставились на нее.
— Я уже попросила ее произвести вскрытие моего трупа, — сказала Эмили.
— Я не хочу делать это, — сказала Цветок Ветра Пьеру. Он долго всматривался в ее лицо широко раскрытыми глазами, разглядел наконец, что глаза женщины — биолога и врача — тоже полны слез, и поник.
— Нужно сделать все, что может помочь тем, кто останется, — сказала Эмили. — Это — моя работа, моя последняя обязанность.