Тайсон закурил сигарету и выпустил длинную струю дыма.
– Кажется, припоминаю что-то такое.
– Тогда, ради Бога, скажите, что заставило американского офицера лупцевать своего подчиненного и издеваться над ним? Да еще не просто подчиненного, а медика.
– Видимо, у меня был плохой день.
– Не надо шутить, Бен.
– Ой! Послушайте, Винс. Вам неприятно будет слушать такое. Это военная история.
– Я послушаю эту военную байку.
– Как-нибудь в другой раз. Это не относится к делу.
– Не относится?Это относится к тому, что побудило Брандта выйти вперед и рассказать эту историю.
– От этого не изменятся ни рассказ, ни факты.
– Я не интересуюсь фактами.Я только интересуюсь, выказывал ли Брандт свою ненависть и желание отомстить. А если это так, тогда он не заслуживающий доверия свидетель.
– Брандт – уважаемый врач, – вяло возразил Тайсон. – И у него имеется подтверждающий его заявление свидетель.
– Что против вас затаил Фарли?
– Не знаю.
– Почему Брандт в разговоре с Эндрю Пикаром сказал, что Фарли может подтвердить им сказанное? Он не назвал Пикару ни одного имени, кроме Фарли.
Тайсон покачал головой.
– Может, Фарли находился ближе всех, а может быть, они продолжали общаться после войны.
– Врач и парализованный наркоман? Сомневаюсь. А на войне они дружили?
– Что-то не помню.
– Наш разговор напоминает мне удаление зубов. Вы не хотите мне рассказывать, что руководило Брандтом и Фарли, когда они подавали заявления в суд, хотя, мне думается, вы знаете.
– Может, как-нибудь потом, Винс, если дело дойдет до этого.
Корва захлопнул кейс.
– О'кей. В пятницу будете вы, я, полковник Гилмер, обвинение, судебный комментатор. Свидетелей защиты и обвинения не пригласят. Да, придут еще двое.
– Кто?
– Карен Харпер. Ее пригласили к полковнику Гилмеру в качестве консультанта.
Тайсон молчал.
– А также полковник Гилмер вызвал Эндрю Пикара.
– Пикара?
– Да. Не для защиты или обвинения, а в качестве своего свидетеля.
– Интересно, о чем же должен свидетельствовать Пикар по желанию Гилмера?
– Ну, очевидно, Пикар рассказал Карен Харпер несколько эпизодов, которые не вошли в его книгу, или же дал прочесть более поздние интервью. Гилмер чувствует, что устные показания – лучший способ дознания. – Корва добавил: – Вы сами болтали с Пикаром.
– Да. Было дело.
– Ну и как прошла беседа? В дружеской обстановке?
– Сплошное разоблачение.
– Он поможет или навредит нам?
– Мы это сразу поймем. Там. Но вы знаете, каковы писатели. Они думают, что устанавливают особые отношения с истиной. Я уверен, что даже Уолли Джонс, этот бумагомарака, писавший гадости о Марси, верит в это и даже пойдет на суд, чтобы его юридически признали тараканом.