— Ты не должна открывать эту дверь, — говорит жене Синяя Борода в самой ужасной из всех историй, — потому что тебе запретил муж. Разумеется, это только усиливает ее любопытство… и наконец это любопытство удовлетворяется.
— Можете ходить в замке куда угодно, — говорит граф Дракула Джонатану Харкеру, — кроме закрытых дверей, куда вы, конечно, не захотите входить. Но Харкер именно туда и отправляется.
И мы все вместе с ним. Мы заглядываем в запретные двери и окна добровольно, вероятно, потому что понимаем: рано или поздно нам все равно придется это сделать… и не просто заглянуть, а войти туда. Навсегда.
14
Балтимор, 1980. Женщина читает книгу и ждет автобуса. К ней подходит демобилизованный солдат, ветеран Вьетнама и наркоман. История его душевной болезни начинается с военной службы. Женщина и раньше замечала его, он шатается и иногда громко разговаривает с отсутствующими людьми. «Правильно, капитан! — говорит он. — Правильно, правильно!»
Он нападает на женщину; позже полиция решит, что ему нужны были деньги на наркотики. Не важно. К этому времени он уже мертв, что бы ему там ни было нужно. Район неблагополучный. У женщины в одежде был спрятан нож. В схватке она им воспользовалась. Когда подходит автобус, бывший черный солдат лежит в кювете и умирает.
— Что вы читали? — впоследствии спросил репортер женщину.
Она показала ему «Противостояние» Стивена Кинга.
15
Если снять и отложить в сторону маскировочную сетку семантики, мы увидим, что те, кто подвергает критике произведения ужасов (или просто тревожится из-за них и своей любви к ним), говорят следующее: вы продаете смерть, уродства и чудовищность; вы торгуете ненавистью и насилием, болезненностью и отвращением; вы просто еще один представитель сил хаоса, которые и без того угрожают миру.
Короче говоря, вы бессмертны.
После выхода на экраны «Рассвета мертвецов» некий критик спросил Джорджа Ромеро, считает ли тот такой фильм, с его кровавыми сценами насилия и каннибализма, приметой здорового общества. В ответ Ромеро — и это достойно рассказанного выше анекдота о Хичкоке — спрашивает критика, является ли приметой здорового общества сборочный цех двигателей ДС-10.[285] Ответ был расценен как увертка (я почти слышу, как критик говорит: «У меня сложилось впечатление, что Ромеро нравятся такие споры»).
Что ж, давайте посмотрим, увертка ли это, и пройдем на один уровень глубже, чем проникали до сих пор. Уже поздно, звучит последний вальс, и если мы сейчас не выскажем кое-что, думаю, мы не сделаем этого никогда.
На протяжении всей книги я старался показать, что произведение ужасов, под своими клыками и страшным париком, на самом деле так же консервативно, как иллинойский республиканец в полосатом костюме-тройке; главная цель его — подкрепить норму, показав, какие ужасные вещи случаются с людьми, ее нарушившими. В большинстве произведений ужасов мы находим моральный кодекс такой строгий, что заставил бы улыбнуться пуританина. В старых комиксах Е.С. нарушителей супружеской верности неизбежно ждет дурной конец, а по сравнению с участью убийц дыба и колодки — все равно что детская прогулка по ярмарке.