— Туда!
— А там, что? — поинтересовалась я, кивнув на темные арки трех других коридоров. Он нетерпеливо отмахнулся, но пояснил.
— Там жертвенная арена — логово местных жрецов, а эти две развилки ведут в штольни. Ну, пойдемте. — Он повернул в указанный коридор. — Нам еще до жилых этажей еще топать и топать!
Через некоторое время коридор начал резко подниматься вверх, и мы пошли медленнее. Казалось, что этот прорубленный в скале туннель ведет вокруг горы. Мы сделали два больших витка и, наконец, вышли на этаж, где жилища заменяли выдолбленные крохотные комнатки в скале.
— Здесь живут бедняки и переселенцы, — пояснил он, уверенно шагая мимо.
Пройдя бедняцкий квартал и сделав виток вокруг горы, мы вышли на более цивилизованный уровень. Здесь, скорее всего, жили середняки. Дома так же утопали в скале, но казались больше. Везде царил порядок и уют. У входа стояли небольшие деревянные беседки. Возле некоторых стояли разноцветные бочки, в которых росли чахлые деревья и цвели цветы.
Мы тихо шли мимо мирно спящих жилищ. Возле предпоследней двери Крендин остановился и тихо постучал. В доме вспыхнул свет. Из-за двери выглянула дородная, закутанная в шаль гномиха, и подслеповато щурясь, буркнула.
— Кто тут?
— Это я, тетушка Буча! Твой племянник, Крендин Бухалин.
Гномиха расплылась в улыбке, и широко распахнув дверь, вышла к нам.
— Мамка прислала?
— Да нет, сам пришел. Хочу на работу наниматься. Не приютишь пока, ненадолго?
— Конечно! — обрадовалась Буча. — Заходи, живи, сколько захочешь. А кто это с тобой?
Гномиха кивнула на нас скромно стоявших в сторонке.
— А это мои друзья. Они только эту ночь переночуют и уйдут!
— Ой, да ладно! — отмахнулась тетка. — Места всем хватит, да и мне будет не так одиноко. Заходите! Чего на пороге-то стоять?
Мы по одному протиснулись в низкую дверь. Буча, решив нас накормить, захлопотала, гремя чашками, но я, не дождавшись позднего ужина или раннего завтрака, уснула там, где она нас и усадила. Сквозь тенета дремы показалось, будто меня куда-то несут, но я уже не могла проснуться. Очередной сон захлестнул меня штормовой волной.
* * *
Низкорослыми фигурами гномов набит огромный, ярко освещенный зал. Та же очерченная огнем круглая площадка. На небольшом возвышении стоит огромный плоский камень, на котором прикованы цепями двое. Лиц не видно. Толпа орет и беснуется.
На площадке появляется высокая, широкоплечая фигура в маске, принимает из рук жреца-прислужника огромный топор. Одно отточенное движение, и головы пленников летят в зал.
— Не-е-ет!
Палач оборачивается на мой дикий крик, срывает маску, и…