Темнит гость, ох, темнит… Не по его ли, Корзьело, душу заявился? Контрразведчик? Хотя… Возможно, и не по его. Сыщика могли направить по следам сбежавшей бордель-маман. То-то он в ее сторону косится все время.
Но если длинные руки тайного сыска дотянулись до Эстеллы, рядом с ней оставаться небезопасно. В контрразведке не дураки служат. Словесный портрет сбежавшего табачника должны все агенты знать. И осведомители.
Нужно что-то делать…
Причем срочно.
Приказать Скеццо и Тюхе, чтобы навалились скопом на врага?
Ага, а у него арбалет под рукой. Маленький, одноручный, полой плаща прикрыт. Да и меч тоже. Каков в драке его охранник, Корзьело не знал. Не было случая проверить. Так что накрошит их мало-мальски опытный мечник в мелкую окрошку. На тонкие ломтики посечет, как копченый окорок.
Нет. Сыщика вначале нужно подпоить. Тем более от вина он не отказывается. Ишь, за четвертым кубком потянулся.
– Флана! Еще кувшин! – выкрикнул табачник, вальяжно откидываясь в кресле. – И поесть чего-нибудь!
Рыжая выскочила из фургона, будто за дверью стояла. Ага! Значит, боится и уважает! Ничего, все равно своих плетей ты не избежишь, как бы ни старалась подлизаться…
Флана легкой походкой приблизилась к столу, поставила на середку пузатый кувшин. Рядом – глубокую миску, где на листьях салата лежали кусочки соленого сыра. Привычно увернулась от потянувшейся ущипнуть руки Тюхи. Вернулась в фургон. И все это молча, с плотно сжатыми губами. Корзьело заметил, каким похотливым взглядом проводил ее ладную фигурку изрядно захмелевший дель Ланца, вскочил и побежал вдогонку.
Запыхавшись, табачник догнал девчонку у самой лесенки. Вцепился в локоть, притянул к себе.
– Слушай меня внимательно! – зашипел он, обдавая старческим нездоровым дыханием. – Он пойдет к тебе. Поняла? Нальешь ему вина. Поняла? А в вино добавишь… Вот! – Лавочник сунул ей в руку глиняный пузырек с плотно притертой пробочкой. Это снадобье продал ему лекарь, пользовавший болящего в мансионе. Пять капель на кубок вина позволяли уснуть, не замечая резей в кишках. А если влить полный? Заснет и не проснется. Даже по голове стукать не надо. Хотя, конечно, не помешает для верности…
Флана сжала снотворное в кулаке, кивнула и с прямой, окостеневшей спиной взбежала по лестнице.
Головастик икнул, не отрывая масляного взгляда от Фланы. Тонкая рубашка не скрывала, да и не могла скрыть, округлость груди и бугорки сосков.
– Ну, ты долго намерен глазки строить? – топнула она ногой. – Может, для храбрости?
Курьер принял оловянный кубок, залпом опрокинул вино в глотку. Крякнул, вытер рукавом губы. Снова икнул.