Арбалет качнулся вверх-вниз, уставился вельзийцу в пупок. Захочешь не промажешь.
– Ну! Вы убираетесь?
Тут уж и Скеццо попятился, негромко рыча от ярости. Как ни унизительно здоровому мужику отступать перед шлюхой, а жить хочется каждому.
– Чего ты хочешь добиться? – выкрикнул Корзьело из-за его спины. – Вернуть нас в Аксамалу?
– Да уж не в Айшасу!
– Ты не сможешь не спать, не есть и сидеть все время с самострелом!
– Знаю. Потому завтра утром вы убирайтесь куда хотите, а меня оставите здесь. На этой обочине.
– С дохлым курьером?
– Даже гниющий труп лучше вас, уродов! Проваливай, кому сказала!
Скеццо заметил, как опасно напрягся ее палец на спусковом крючке арбалета и рванулся к выходу, выталкивая Корзьело впереди себя. Захлопнул дверь. Врезал по соседней стенке кулаком так, что затрещали доски и острой болью откликнулись костяшки. В глубине фургона кто-то пискнул, но звук оборвался так быстро, словно рот зажали. Отлично! Значит, ни одна из шлюх бунт подружки поддерживать не намерена. А ее можно и бросить. Невелика потеря.
Флана почти без сил опустилась на лежанку.
Нет, расслабляться нельзя. От этих подонков можно ждать чего угодно. Любого подвоха.
Она быстро поднялась, на цыпочках подкралась к двери, накинула крючок. Непрочный запор их не остановит, но без шума теперь никто сюда не ворвется.
Глянула на сопящего курьера. Из угла его рта на подбородок сбегала тонкая струйка слюны, губы подрагивали в такт выдохам.
Не проснется?
Как бы не так! Еще как проснется. Протрезвеет и проснется.
А отрава, выданная ей табачником, возможно, еще пригодится. Мало ли какие в жизни случаи бывают?
Держа в правой руке арбалет, Флана левой открыла сундучок с одеждой.
Надо бы подготовиться к завтрашнему утру. В капоте, даже атласном, путешествовать как-то несподручно.
Пустельга резким кистевым ударом выбила меч из руки Антоло и выругалась.
Студент изумленно уставился на пустую ладонь. Как она умудряется его обезоруживать? Ведь он выше, шире в плечах, сильнее…
– Ну, что ты уставился? – Воительница взмахнула мечом, аккуратно срезав побег ясеня толщиной в палец. – Зло меня разбирает, не видишь? Молодой парень, а двигаешься как дед столетний!
– Почему как столетний?
– По кочану! Не просто столетний, а столетний обосравшийся дед! Которому полные штаны дерьма шагу ступить не дают! Понял? А ну поднял меч!
Антоло кивнул и послушно полез в кусты.
С котами жить – по-кошачьи мяукать. От войны бежал, а все равно на войну попал. Хотя в отряде наемников жизнь куда вольготнее и приятнее, чем в пехотном полку. Они, скорее, отряд друзей и единомышленников, чем воинская часть. Дисциплина есть, но держится она на взаимопонимании и взаимной ответственности, а не на кулаках сержантов и плетях окраинцев из заградительного