Из-под копыт коня выпорхнула горлица и, набирая высоту, устремилась к дальнему лесу. Извек следил за её трепещущим полётом, пока откуда-то сверху не упала стремительная тень коршуна. Удар, суматошный всплеск крыльев, и в воздухе закружилось облачко лёгких пёрышек. Обременённый добычей хищник тяжело выровнял полёт и натужно закрылатил к лесу.
— Не к добру, — прошептал Извек. — Не иначе лиху быть…
Темень застала у старой стоянки. Под бревенчатым навесом, стоймя, сохли припасённые для путников дрова. Кострище чернело угольями и закопченными камнями. Ворон, лишившись седла и уздечки, побрёл к ручейку, цапая с ветвей крупные листья. Сотник запалил костер, выудил из сумы хлеб с луком но, куснув пару раз без охоты, засунул обратно. Посидев у огня, перешёл под навес, улёгся на кучу прошлогодних листьев, задремал…
Бледный свет луны высветил ползущий по траве ковёр тумана. Всё, чего касалась тонкая пелена, тут же замирало в сонном оцепенении. Чуткий Ворон не заметил, как копыта скрылись в призрачной дымке, и дремота окутала его, притупив и слух, и обоняние. В кустах сверкнули призрачные огоньки. Мерцая в листве, двинулись ближе и из-под ветвей выступили две мавки. Оглянувшись на кого-то в зарослях, лукаво улыбнулись и приблизились к коню. Погладив дремлющего Ворона, расчесали пальцами густую чёлку, погладили тёплые уши. Похихикивая, заплели на чёрной гриве по косице и глянули на спящего Извека. Перешёптываясь, шагнули к дружиннику, но тут на полянку выступил леший и погрозил узловатым сучком пальца.
— Нук цыть, бестолковые, не мешайте молодцу почивать. Ему и так маетно… вон, вишь, мечется, да зубами скрипит.
Подковыляв к спящему, присел рядышком и осторожно положил шершавую ладонь на лоб. Прислушавшись к чему-то, печально покачал косматой головой.
— Эх, добрый молодец, душа неугомонная, нелёгкие дорожки тебе застланы. И приплетён ты ими к земле накрепко, а через беды земли-матери и самому несладко, — Леший вздохнул. — Да укрепят тебя светлые боги.
Глянув на притихших мавок, поднялся, поманил рукой. Когда те беззвучно приблизились, что-то шепнул обеим. Сверкнул глазом и добавил уже громче:
— Ему надо! На нём, нынче, многие узелки завязаны.
Мавки кивнули и спешно засучили в воздухе руками. От тумана потянулись зыбкие сполохи, загустели, закружились и, послушные гибким пальцам, сплелись в кольцо. Повинуясь неуловимым мановениям, кольцо скользнуло к Извеку и, скрыв его на миг, тихо растворилось в тумане.
— Ну, покуда и такой обережный круг не помешает, — вздохнул леший. — А там…
Он замолчал и, махнув посерьёзневшим проказницам, скрылся в лесу. Мавки поколебались, но послушно юркнули за хозяином…