Тем временем Уитмен висел на телефоне, пытаясь обнаружить следы Уилли Конклина. Полиция разыскивала того по всем околоткам. Наконец он догадался позвонить Большому Тиму Салливэну, лидеру Четвертого избирательного участка, одному из воротил Таммани-Холла. Звонок поднял старика с постели. "Тим, сказал окружной прокурор, – у нас тут гость в городе, такой Уилли Конклин из округа Вустер". – "Не знаю этого малого, – пробурчал Большой Тим, – однако посмотрю, не смогу ли что-нибудь сделать". – "Уверен, что сможешь", – сказал Уитмен. Менее чем через час Уилли Конклина приволокли за шиворот к лестнице "браунстоуна". Мокрый и всклокоченный, он был перепуган до смерти. Нижние пуговицы рубашки оторвались, и брюхо нависло над поясом. Его швырнули в кресло и приказали молчать. Полицейский встал над ним. Зубы стучали, руки тряслись. Он потянулся к заднему карману, где носил свою пинту. Фараон наручниками, как плетью, вытянул его по спине и голове.
С рассвета толпы, слегка поредевшие за ночь, вновь собрались за баррикадами. Проржавевшая "модель-Т" стояла у обочины тротуара прямо перед библиотекой.
В оговоренный момент двери "браунстоуна" открылись и двое полицейских вытащили для демонстрации жалкую фигуру Уилли Конклина. Потом утащили его обратно. Теперь, имея уже под рукой и Конклина и машину, Уитмен повел свои переговоры дальше. Он-де намерен возбудить против Конклина дело по обвинению в злонамеренной порче имущества, вандализме и незаконном задержании гражданина. Кроме того, брандмейстера заставят лично участвовать в восстановлении здесь, прямо на улице, изуродованного им автомобиля. С этим унижением он будет жить весь остаток своей жизни. Взамен Уитмен хотел капитуляции Колхауса и всех его людей. "Я гарантирую, что вы получите все ваши права и привилегии, предусмотренные законом".
Когда Отец передал эти условия, парни в библиотеке начали хохотать и улюлюкать. "Мы его достали, – кричали они друг другу – Он поплыл! Теперь мы их сожрем вместе с пуговицами!" Автомобиль под окнами и Конклин на крыльце чрезвычайно всех вдохновили. За исключением Колхауса. Он сидел один в Западной комнате. Отец ждал. Постепенно мрачное настроение Колхауса перевесило. Юноши тревожно переглядывались. Наконец Колхаус сказал Отцу: "Сам я сдамся, но ребят не отдам. Для них я хочу свободного выхода отсюда и полной амнистии. Останьтесь здесь, пожалуйста, пока я не поговорю с ними".
Молодые люди собрались вокруг Колхауса возле ящика с детонатором. Они были потрясены. "Ты ничего им не должен, – кричали они. – Мы взяли за яйца самого Моргана! Пусть отдают нам Конклина и мотор, пусть выпускают нас отсюда и тогда получат назад свою библиотеку. Вот такие условия, мэн, только такие условия!" Колхаус был спокоен и говорил мягко: "Никто из вас не известен властям по имени. Вы можете раствориться в городе и спасти себе жизнь". – "Так же можешь и ты", – сказал кто-то. "Нет, – ответил Колхаус, – меня они никогда не выпустят отсюда, и вы это знаете. Если же выпустят, не пожалеют усилий для охоты за мной. И все, кто со мной, будут выловлены. И все вы умрете. Ради чего?"