20
Витя сидел за компьютером и медленно, старательно набирал что-то ивритскими буквами.
— Что ты делаешь? — удивилась она, заглянув в экран.
«Дорогой контролер! — было набрано на голубом поле. — Я нахожусь там-то и там-то».
— Машину неудачно поставил, — объяснил Витя, — а в таких случаях обязательно появляется вонючий мизрах с квитанцией… Вот, хочу превентивно дать ему сапогом по яйцам… Ты не знаешь — «нимце» пишется через «алеф» или через «аин»?
У Зямы началась истерика.
Вид закоренелого хама и богохульника Вити, сидящего под табличкой с текстом дорожной молитвы и набирающего на ненавистном ему языке не свойственное его лексикону слово «дорогой» — по отношению к презираемому им представителю муниципалитета, привел ее в состояние неуемного веселья.
— «Дорогой… контролер!», — повторяла она, хохоча и утирая слезы, — «дорогой контролер!»…
— Зяма, ты спятила? — приветливо спросил Витя. А она все повторяла «дорогой контролер!» и заходилась в всхлипывающих стонах.
Просто она вспомнила, как в Союзе подралась в троллейбусе с двумя пожилыми женщинами, общественными контролерами.
Обе тетки — как это часто делалось — вошли с разных площадок, прикидываясь пассажирами. Да хоть бы и не прикидывались! — Зяма принципиально не взяла билета. Она опаздывала на защиту диссертации (своей, между прочим), а водитель, не предупредив, через остановку заехал на «круг» и объявил, что дальше не поедет.
И тут эти две мымры. А Зяма без билета, который не успела взять, а теперь уже и не собиралась — принципиально. Она ехала от парикмахера, на ней надет был новый плащ, серый английский костюм, белая кружевная блузка, а на ногах — новые серые сапожки шведского происхождения.
Тетка, потребовав билетик и услышав, что его нет и не будет, обманувшись, как многие, Зяминой интеллигентной внешностью, обманчивой подростковой хрупкостью и этой беззащитной шеей, так доверчиво вырастающей из кружевной пенки воротничка, крикнула радостно:
— Кать! А ну-к, идем сюда! Коля, Коль, закрой двери, а!
И водитель Коля закрыл двери троллейбуса, из которого уже успели струйкой вытечь пассажиры. Лишь на задней площадке, зажатая с двух сторон двумя пожилыми, но крепенькими тетками, Зяма пыталась объяснить, что в транспорте платят за то, чтоб он вез по определенному маршруту, нужному пассажирам, а ежели он не везет… что-то о моральном ущербе, о самоуправстве…
Тетка же, цепкая, как стрекоза, вцепилась ей в руку, повисла на ней — плати штраф.
— Какой штраф?! — крикнула Зяма. — За что?! Он же людей не везет, куда ему положено!
— А это плевать — куда тебе положено! — с восторгом отвечала одна из теток. — Тебе в милицию положено!