Никакого ответа.
Роз куда-то ушла? Это исключалось: человек, у которого неделю назад был сердечный приступ, сидит дома. Не в состоянии мне открыть? Но ведь там есть сиделка. Умерла?…
Я затрезвонил что есть мочи, но по-прежнему никто не отзывался; тогда я стал поочередно звонить во все звонки, расположенные у входа.
На сей раз я добился результата. Окно первого этажа возле самой двери приоткрылось, и в нем показалась продолговатая лошадиная физиономия, увенчанная седыми космами.
– В чем дело? – зарычала эта милая женщина.
– Прошу прощения, мадам, – пробормотал я, – не могли бы вы мне сказать…
– Вы что, хотите поднять на ноги весь квартал? – завопила она, не давая мне закончить фразу. – Попробуйте только еще раз позвонить, я вызову полицию. Мне доверено следить здесь за тишиной и порядком. Это почтенный, уважаемый дом…
Она говорила на таком ужасающем «кокни», что я с великим трудом понимал ее.
– Прошу извинить меня, – снова начал я, стараясь сохранить хладнокровие. – Я ищу миссис Стивенс, но она как будто не отвечает…
– Миссис Стивенс? – переспросила мегера.
– Да, миссис Стивенс, которая живет на третьем этаже. Я ее зять и хотел бы…
Она злобно уставилась на меня.
– Что вы мне плетете? Нет здесь никакой миссис Стивенс. Хотела бы я знать, зачем вам понадобилось сочинять свои небылицы!..
Я даже растерялся. Я был измотан треволнениями последней недели, всеми своими страхами, усталостью после тяжелой дороги. Все вдруг поплыло перед моими глазами, и, чтобы не упасть, я ухватился за ручку двери.
– Не прикасайтесь к ручке, – завизжала старуха, – я только сегодня тут все начистила!
Великим усилием воли я взял себя в руки.
– Я ничего не сочиняю, мадам, – сказал я со всей твердостью, на какую был способен в эту минуту. – Могу присягнуть перед судом, что миссис Роз Стивенс – моя теща и, когда я в последний раз ее навещал, она жила на третьем этаже этого дома.
Женщина разглядывала меня в упор.
– И когда же это было?
– Что… когда?
– Когда же вы последний раз навещали ее?
– Немногим более двух лет назад.
– Не слишком-то внимательный зятек, – криво ухмыльнулась она. – Два года!
– Я живу не в Лондоне, – машинально сказал я.
– Ах, не в Лондоне! Так вот что, нет в этом доме никакой Стивенс! Будь вы сам президент Эйзенхауэр, я ответила бы то же самое!
И она с грохотом захлопнула окно.
Я едва не задохнулся и опять не раздумывая нажал на звонок первого этажа. Результат сказался немедленно: привратница в ярости снова распахнула окно.
– Если вы немедленно не уберетесь, я вызову полицию! Не знаю, зачем вам так приспичило пролезть в этот дом. Ваши басни что-то очень уж подозрительны. Нет здесь никакой Стивенс!