– И что случилось потом? – нетерпеливо спросила Эмбер, когда Долита остановилась перевести дух. – Где сейчас Арманд?
– Когда все стихло и хлопнула дверь кабинета, Эсконсия выглянула и увидела, что оба они удаляются по коридору, ведущему к выходу. Сеньор Валдис вел сеньора Мендосу под дулом револьвера. В холле один из вакеро сменил сеньора и тоже взял на мушку сеньора Мендосу. Эсконсия видела из окна второго этажа, что так они шли до самых ворот. А теперь, сеньорита, мне лучше уйти.
Эмбер лишь краем уха слышала, как хлопнула входная дверь, – она была слишком ошеломлена услышанным. Не сразу она прошла в комнату и бросилась на постель лицом вниз, обхватив голову руками. Мысли ее были в полном беспорядке. Складывалось впечатление, что спасение с асиенды попросту невозможно, что она – пленница в полном смысле этого слова. Никогда еще она до такой степени не чувствовала себя во власти Валдиса, и осознание этого вызвало настоящий поток безмолвных, очень горьких слез. Обессилев от них, Эмбер постепенно впала в дремоту, благодарная этому короткому забвению.
Она проснулась лишь тогда, когда Долита принесла ужин. Южная ночь наступает как-то внезапно, и вот уже за окном сгущались сумерки.
– Вы не должны отказываться от еды, – укорила девушка, зажигая лампу, – иначе постепенно ослабеете, как сеньора Аллегра.
– Ну и пусть, – вяло ответила Эмбер, заслоняясь руками от света лампы, который казался ослепительным после полумрака.
– Такое настроение может сослужить вам плохую службу. Вдруг представится неожиданный шанс на спасение, а вы окажетесь слишком слабой, чтобы им воспользоваться? Поверьте, сеньорита, потерять надежду – самое худшее из всех зол. Сеньор Мендоса и сеньор Хейден – люди мужественные и стойкие, они не сдадутся так легко.
В этот момент дверь открылась и в комнату заглянул охранник. Увидев, что Долита разговаривает с Эмбер, он нахмурился и приказал ей выйти. Эмбер снова осталась одна.
Неохотно усевшись в постели, она оглядела то, что стояло на подносе. В расписном керамическом кувшинчике было охлажденное какао. К нему прилагалось два небольших блюда с кондитерскими изделиями. На одном лежали аппетитные на вид трубочки из кукурузной муки с какой-то сладкой начинкой, на другом – печенье, украшенное цукатами. Неудивительно, что Эмбер сразу захотелось есть.
Еда оказала на нее обычное благотворное действие. Чувствуя прилив сил, она прошла на балкон. Ночь была теплой, совершенно безветренной и потому на редкость благоуханной. По небу плыли серебристые облака, время от времени погружая окружающее в сумрак.