Она тихо рассмеялась:
– Тебе не кажется, что бессмысленно заставлять тебя уйти?
– Отлично! – Джек взял Лину за тонкую талию и приподнял над собой. – Я рядом с дверью, помнишь? – Он встал и голым прошел в соседнюю комнату, где оставил пистолет.
Пончик лежал там на одеяле, но не спал. Он посмотрел на Джека с таким выражением, которое можно было расценить как зависть и осуждение. Джек пожал плечами.
– Нечего на меня зыркать, приятель. Я не насиловал ее.
Пончик заворчал.
Джек оглянулся.
– Я возвращаюсь к Лине. Хочешь присоединиться к нам?
Пончик вскочил и схватил в зубы свое одеяло.
– Только не вздумай забраться на кровать, псина. Как говорится, третий лишний.
На следующее утро Джек проснулся от тепла прижавшегося к его спине мягкого и нежного тела Лины. Ее рука обнимала его за талию, а ровное и спокойное дыхание говорило о том, что она еще спит.
Впрочем, неудивительно. У них была долгая, чудесная ночь, самая лучшая в его жизни. Лина оказалась невероятной женщиной: ласковой, любвеобильной и притягательной. Но несколько раз Джек отмечал ее изумление, когда то, что он делал с ней, удивляло и восхищало ее. Не важно, побывала она замужем или нет, но Лина была не слишком опытна. И ему нравилось поражать ее.
Джека охватило чувство удовлетворения, которое он никогда прежде не испытывал, и он наслаждался им. Он и раньше проводил целую ночь с женщинами, но это как-то тяготило его. Сейчас Джек чувствовал, что с этой мог бы счастливо провести в постели целый год.
Он прислушался к звукам раннего утра, которые доносились из окна: пению птиц, стрекотанию белок, повизгиванию играющих бурундуков. Улыбаясь, Джек предался счастливым воспоминаниям, тем воспоминаниям, которые он похоронил вместе с тетей Софи. До сих пор они казались ему слишком болезненными.
Джек очень скучал по тете Софи, но отказывался признаваться в этом. Боль утраты захватывала его в самые неподходящие моменты. И тогда Джек решительно подавлял чувства, загоняя их в самый дальний угол своего сознания. Он не позволял себе думать о той любви и ласке, которой бескорыстно одаривали его тетя Софи и дядя Джордж. Больно было осознавать, что на земле не осталось никого, кто любил бы его так, как они.
Но, находясь с Линой здесь, где его окружали детские воспоминания, Джек осознал свое право на печаль и понял, что тетя Софи навсегда останется в его душе и сердце.
Ему доставляло удовольствие делиться прошлым с Линой. Он с радостью показывал ей любимые места, ликовал, видя ее реакцию на его детское увлечение. Может, когда-нибудь он снова купит себе фотоаппарат. Джек был бы счастлив запечатлеть на пленке Лину. Если кто и был живым свидетельством щедрости матери-природы, так это она.