Лунный лик Фортуны (Клэр) - страница 4

У нее было мало времени. Ричард должен был прибыть в Англию в августе – сейчас он как раз находился на другом берегу Канала. Предполагалось, что его коронация состоится в начале сентября; говорили, что третьего. Возможно, спешка была причиной того, что обычное благоразумие покинуло Алиенору. Ко всеобщему удивлению, а может быть, даже ужасу, она объявила, от имени Ричарда, человечного и свободолюбивого, что двери английских тюрем распахиваются и все те, кто ожидает суда или наказания, обретают свободу.

Возможно, этот ход был обдуманным риском. Рисковать в игре было типично для Алиеноры. И типично для Ричарда.

Если все пройдет гладко, в английское общество до самого дна – в буквальном смысле – просочатся сотни искренне благодарных освобожденных узников, распространяя весть о том, какой мудрый у них новый король и какой он добрый христианин. Да и в самом деле, большинство из них оказалось в тюрьме не за какие-нибудь страшные грехи, а всего лишь за нарушения суровой и бесчеловечной «Лесной ассизы».

Но если задуманное не удастся, если хоть один отпущенный преступник осквернит великий подарок – полученную свободу – и возьмется за старое, то как отзовутся на это подданные? Не станут ли говорить, что Ричард – глупец, наивно верящий, будто стоит освободить преступника и его благодарность сразу обернется честностью? Не станут ли говорить – с еще большим уроном для короля, – что новое правление, обещавшее так много, началось под несчастливой звездой?

Да. Именно так они и скажут.

Так и скажут. Более того – уже сказали.

Потому что задуманное не удалось.

В письме из Англии, которое Ричард то и дело нащупывал под тканью туники в тот жаркий июльский день на севере Франции, Алиенора сообщала о необычайно жестоком убийстве, совершенном совсем недавно в одной из областей этого проклятого нового королевства, которое он вот-вот должен унаследовать. Область носила название Уилд.

Уилд. Что это еще за Уилд? Что означало его название? И главное, где, ради Бога, он расположен? Его мать упомянула какой-то город. Что-то начинающееся на «Тон». Тон… – а дальше? Какое-то место, к которому она питала особый интерес. Место, которое она хорошо знала – что бы это знание ни означало, – потому что там был женский монастырь. Некое аббатство, вроде ее любимого бенедиктинского Фонтевро. Что же такое она говорила о нем? Будто бы им управляет, как и Фонтевро, женщина.

«Божьи подметки! – воскликнул про себя Ричард. – Аббатство, возглавляемое женщиной!»

Его подмывало достать письмо и перечитать сообщение более внимательно. Но Абсолон продолжал бубнить, а за ним выстроились еще три епископа, желающие высказать собственные мнения. Плюс ко всему ожидался папский легат – он должен был появиться позднее.