— Я не предполагала, что он замыслил убийство, — сказала вдруг Лариса Головлева. — И с этими гороскопами… — она покачала головой. — Боже, какой я была дурой!
— Насколько я понимаю, поначалу вы просто хотели позлить Мирьям, верно? — спросил Натаниэль. — Она всегда подтрунивала над вашими… как бы это сказать… суевериями. Так?
— Я придумала, будто астрологические прогнозы, касающиеся меня, всегда сбываются, — сказала Головлева. — Просто так… от скуки. Мирьям… — она мельком глянула на неподвижно сидящую родственницу. — Мирьям человек рациональный. А я нет. Вот я и хотела доказать ей… Ну, неважно. А однажды он предложил мне разыграть историю по-настоящему. И заодно поставить ее в неловкое положение.
— Он — это Ицхак Шейгер? — быстро спросил Розовски.
— Да.
— Он рассказал вам о возобновившихся отношениях между вашей родственницей и вашим бывшим мужем?
— Да.
— И предложил вам разыграть сценку с прогнозом, свиданием и так далее. Сказал, что Мирьям в это время наверняка будет у Мееровича — о том, что Далия уезжает в Европу он узнал от самого Мееровича?
— Вы же все знаете, — сказала Лариса безнадежно-усталым голосом. — Когда я пришла… вместе с ним…
— Как он объяснил вам наличие ключа от квартиры?
— Сказал, что нашел его у Мирьям в сумочке. Мы вошли… — она замолчала. — Словом, он сделал вид, что тоже поражен. Это сейчас я поняла… Ицхак предложил мне позвонить в полицию самой, а потом держаться той версии, которую мы придумали в порядке розыгрыша. Сказал, что адвокат все уладит. И я согласилась. Что мне еще оставалось делать? Я ведь сама сказала Мирьям, что у меня свидание вечером. Алиби у меня не было. Я не предполагала, что Шошана видела, как мы уезжали. Ицхак постарался сделать так, чтобы нас никто не видел. Теперь я понимаю, зачем.
— Да, старых пенсионерок мало кто принимает в расчет… — Натаниэль усмехнулся. Мирьям, с вполне понятным ужасом смотревшая то на детектива, то на мужа, воскликнула:
— Ты?… Это сделал ты?!
— Заткнись, — холодно процедил Ицхак Шейгер. С его лица мгновенно спала маска страдающего, но покорного и заботливого мужа. — Ты что же думала — я не знал? Ты думала, я буду терпеть этот бесконечный позор? Да, я убил его, и больше не собираюсь скрывать!
— Тем более, и скрывать-то больше нечего… — пробормотал Розовски, с интересом глядя на нового Шейгера. Тот не расслышал детектива.
— Нет, я не думал, что это действительно произойдет. То есть, что я убью его, — уже спокойнее продолжил Ицхак. — Я… Не знаю. Может быть, я бы остановился на варианте этого розыгрыша. Не знаю, — повторил он. — Я хотел, чтобы вы — вы оба, и ты, и он — почувствовали себя примерно так же, как весь этот год чувствовал себя я. Чтобы испытали позор… — он вздохнул. — Шломо был моим партнером по нескольким сделкам. Не хочу говорить лишнего — он был надежным партнером. И мы вполне срабатывались. Возможно, я бы даже пригласил его к нам, если бы однажды, случайно, не узнал о вашей связи. Как-то раз мы с ним обедали вместе, и он рассказал мне, историю вашей связи — давней связи. Он не называл имен, но я сразу понял, о ком идет речь. И вдруг он заговорил о том, что встретился с тобой здесь… — Ицхак помолчал немного. — Ч-черт, я не думал… Ну, неважно. Я следил за вами. Я знал, где вы встречаетесь и когда. Я изображал из себя слепого и глухого. И ждал удобного момента, — он посмотрел на Головлеву, сидевшую с опущенной головой. — Когда приехала твоя родственница, я понял, что она тоже не простила тебе. Очень удачно все складывалось. Мы почувствовали, что наши желания отомстить совпадают. Думаю, она не желала ни чьей смерти — как и я… Но ей доставляло удовольствие злить тебя, раздражать тебя. Когда я заметил, с каким удовольствием она рассказывает о своем интересе к астрологии, мне пришло в голову воспользоваться этим. Поначалу — просто в виде розыгрыша. Устроить небольшой спектакль и застать вас вместе. В течение месяца Лариса, словно невзначай, рассказывала о том, как потрясающе точны астрологические прогнозы в газете «Ежедневная почта»…