Калифорнийская Сьерра.
Октябрь, 1868 года
– Наверное, мне следует убить его.
Эти слова были произнесены спокойным женским голосом с мягким теннессийским акцентом и оттого прозвучали жутковато.
Фургон наехал на камень и резко качнулся, говорившая дернула поводья, а ее спутница, подхватив шляпу, с трудом удержалась на грубом деревянном сиденье.
Октябрьский воздух Сьерры был для такой высоты удивительно тих, но женщины в фургоне не замечали этого. Слишком усталые, чтобы любоваться трепетанием золотых листьев на осеннем ветру, они неотрывно смотрели на дымок за ближайшим холмом. Позади остались две тысячи миль, и конец пути теперь был близок.
– Не стоит, Саманта. Что это даст? Тебя бросят в тюрьму и повесят, а мы станем голодать.
Саманта хмуро улыбнулась. Младшая сестра была очень практична. Бог с ней! Гарриет с ее яркими синими глазами и золотыми локонами фарфоровой куколки действительно обладала первоклассной деловой хваткой. Жаль только, что на лице у нее слишком уж отражались неудачи. Но будь она посерьезнее, как Саманта, она вполне могла бы открыть и собственную торговлю – никто бы не раздумывал на ее месте. А так – мужчины только смеялись над ней, когда она пыталась убедить их, что способна управляться с лавкой.
С другой стороны, Саманта тоже была не слишком-то искушенной и не имела никакой склонности сидеть в старом, затхлом магазинчике и подсчитывать медяки. Нет, она хотела работать на земле и всегда наблюдала за жизнью растений с интересом, который трудно было назвать поверхностным. Отец писал, что обнаружил долину, может, не слишком удачно расположенную, но вполне пригодную для сбора неплохих урожаев. Почва жирная, воды много – настоящее сокровище, лучшего и желать нельзя. Посмотрим. Саманта достаточно хорошо знала отца, чтобы чрезмерно доверять его словам, и теперь ее сомнения стремительно росли при виде каменистой почвы, поросшей хвойными деревьями и кустарником. Но поворачивать обратно уже слишком поздно.
– Ну и как же я должна поступить, когда встречу этого человека? – Саманта вернулась к исходной теме, предпочитая сегодняшние заботы завтрашним. – Вежливо спросить его, что он сотворил с нашим отцом? Улыбнуться и сказать, что мы ничего о нем не слышали с тех пор, как его выгнали из поселка? Потребовать, чтобы он сам его нашел, – иначе мы обратимся к закону? Но насколько мне известно, этот злодей и есть местный закон.
Гарриет бросила встревоженный взгляд на изможденное лицо Саманты. Две тысячи миль пути наложили на сестру свой отпечаток. Саманта, как старшая, всегда была любимицей отца, который мечтал о сыне. Она подражала отцу во всем, с тех пор как вышла из пеленок, и невероятно походила на него. Девушка и раньше-то предпочитала мужскую одежду и мужские занятия, а теперь эти две тысячи миль, тяжелая работа и ответственность за семью придали ей почти мужской облик. От вожжей, которые постоянно приходилось натягивать, управляя непокорными буйволами, ладони покрылись мозолями, ее и без того хрупкая фигурка стала жилистой от беспрестанной гонки за дичью. Поля шляпы не могли защитить лицо от солнца, и веснушки буквально усеяли нос и щеки. Она коротко остриглась, чтобы легче было ухаживать за волосами, но рыжие кудряшки вновь отросли, и теперь только они да грудной голос выдавали в ней девчонку – в штанах и с мальчишескими ухватками.
