С другой стороны, Джейсон был столь мрачен, сколь Дэвид лучезарен, и отец часто говаривал ему: «Даже если ты ничего не натворил, выглядишь ты так, словно натворил», потому что у Джейсона с самого рождения был хмурый вид.
— Полагаю, — сказал Дэвид, — ты заказал недели на четыре гостиницу на Таити и будешь там укладывать в постель троих женщин одновременно.
Джейсон лишь отпил виски, бросив насмешливый взгляд.
— Нет-нет, ничего не говори, — продолжал Дэвид. — Я могу и сам догадаться. Может быть, это будет Париж, приключение с какой-нибудь сногсшибательной моделью. Из этих рослых, длинноногих холодных созданий с пластиковыми грудями.
Джейсон посмотрел на часы.
— Мне пора, Леон ждет. Дэвид знал, что Леон был личным пилотом брата, а в случаях, подобных нынешнему путешествию, исполнял также обязанности и его шофера. Он знал также и то, что персонал Джейсона заменял ему семью, поскольку брат вовсе не стремился вернуться домой и был всегда слишком занят, чтобы обзавестись собственной.
Джейсон еще раз посмотрел на брата, потом допил виски и поднялся.
— Послушай, ты знаешь, как мне хотелось бы остаться и послушать, как ты меня высмеиваешь, но я должен…
— Дай досказать мне, — с расстановкой заговорил Дэвид. — У тебя есть работа, которую ты должен делать.
— Да, есть, и я представляю себе, что из-за Рождества люди не перестанут болеть — даже в таком маленьком городишке, как Абернети.
— Верно, и они не перестанут нуждаться в помощи — даже в Абернети.
Джейсон снова опустился на стул. Он знал, что Дэвид просит помощи только тогда, когда она ему действительно необходима.
— В чем дело? Деньги? — спросил Джейсон. — Когда бы они тебе не понадобились, если они у меня есть, они — твои.
— Мне остается лишь желать, чтобы так оно и было, — ответил Дэвид, глядя на свой бокал с пивом.
Джейсон жестом попросил официанта принести еще, и Дэвид внимательно посмотрел на брата. Джейсон почти не пил. Он говорил, что алкоголь притупляет мозг, а ему необходима ясность мыслей в его работе. А работа, разумеется, была смыслом его существования, всем в его жизни.
— Я влюбился, — тихо проговорил Дэвид. Когда же брат ничего не ответил, он поднял на него глаза и увидел одну из весьма редких улыбок Джейсона.
— И что же дальше? — спросил Джейсон. — Она нарушила правила движения? Наверное, здешние курочки всполошились, предчувствуя, что их драгоценный доктор Дэвид отныне будет для них недоступен?
— Мне бы хотелось, чтобы ты не питал к этому городку такой ненависти. На самом деле он замечательный.
— Конечно, если тебе нравятся ограниченные фанатики, — весело отозвался Джейсон.