– Зато я разглядела!.. Ой, нет, Володи там не было, верно. Но там другой парень был, вылитый Валера Кузьмин!.. Да какое там вылитый, он самый Валера и был. Валера этот с Володькой срочную служил, в гости к нам приезжал. Я ведь его не только на фотографии видела. Запомнила хорошо. А потом еще и по контракту в одну часть служить попали. Только Володя мой каптерщиком, а Валера этот поваром. Так мне Володя говорил. На вот, сама посмотри…
Антонина Тимофеевна принесла дембельский альбом сына, нашла снимок Валерия. Соседка, снова сославшись на то, что смотрела не слишком внимательно, все же согласилась, что парень на портрете в телевизоре и правда очень похож на Володиного сослуживца. Как на грех, Елена Петровна принялась строить всякие версии. Благо фантазией бог соседку не обделил, да и беда не своя. И Елена Петровна по простоте душевной резанула-таки по сердцу похожим на страшную правду предположением:
– Антонина, а вдруг Володька твой никакой не кладовщик…
– Каптерщик он, – устало поправила та соседку. Петровна не унималась:
– Пусть каптерщик… Так я, это, говорю – а вдруг он на самом деле никакой не каптерщик? Он у тебя раньше в десантниках был, верно? А сейчас он в какой части служит-то?
И тут совсем некстати Антонина Тимофеевна вспомнила, как, еще только собираясь служить по контракту, Володя обмолвился про то, что часть у него вроде как при парашютном спецназе. Да и Анечка Брюханова, тогдашняя его зазноба, из-за которой он, собственно, снова в армию подался – денег подзаработать, чтобы запросам невесты своей соответствовать, тоже тогда что-то такое говорила. Про спецназ парашютистов.
– Господи, что же делать-то?!
В мягком полумраке небольшого гостиничного номера раздалась длинная телефонная трель. Звонок, похоже, был не местный. Скрипнули пружины. Лежавший на кровати немолодой мужчина протянул руку и, не зажигая свет, снял трубку.
– Да?
Из трубки донеслось чье-то невыразительное торопливое бормотание.
– Что? Самолет? Какой? Никарагуанский?! Когда? – Мужчина резко сел на кровати, отбросив одеяло. Пружины жалобно взвыли. Голос в трубке сбивчиво начал что-то снова объяснять.
– Где он упал? В сельве? – Мужчина явно начал терять терпение. Услышав ответ, он помолчал, видимо, что-то прикидывая.
– Так спасся там кто-нибудь? Или нет? Сколько тел нашли? Сколько? Это точно? Внутри самолета могут быть еще? Что? Парашют? Какой парашют?
Дослушав собеседника, он не прощаясь положил трубку. Посидел с минуту неподвижно, что-то обдумывая. Потом взял с прикроватной тумбочки лежавший рядом с гостиничным аппаратом спутниковый телефон и набрал какой-то длинный номер. Но в трубке слышались только трески и хрипы вперемежку с невнятными гудками. Мужчина тихо выругался, потом положил бесполезное пока устройство обратно. Оделся, натянул сапоги, вытащил из-под подушки пистолет. Затем встал, зажег свет, засунул «глок» в кобуру под мышкой, набросил пончо, уже примелькавшееся в городе за последнюю неделю, и, подхватив после недолгого раздумья спутниковый телефон, направился к выходу.