— Вы уверены, что именно Болжин был причиной беспокойства собаки?
— Абсолютно. Когда мы поняли, что с Билли что-то не так, мы тут же это проверили. Удалили оперативников, которые сопровождали подозреваемого, — оказалось, что причиной волнения пса был именно Болжин и никто другой. Кроме того, Болжин тоже занервничал, увидев Билли.
— Еще бы! Я сам не люблю, когда на меня гавкают, — хмыкнул Риггер. — Жаль, что меня при этом не было. Хотелось бы посмотреть. Кстати, а чем вы собирались сейчас заняться, детектив?
— Я собирался забрать Билли из отделения и отвезти его хозяйке. Я уже говорил, что Подорожникову сегодня выписывают из больницы, думаю, она была бы рада получить пса назад. Она не раз говорила, что очень привязана к нему.
— Вы рассказывали ей о странном поведении Билли?
— Да, я заходил к ней в палату вместе с лейтенантом Чекмезовым; она сказала, что раньше не замечала за псом ничего подобного. Она допускает, что Билли, в отличие от них с Олегом, мог, хм, так сказать… разглядеть Болжина за рулем. Или унюхать. Я не очень хорошо разбираюсь в собаках.
— Ладно, во сколько вы договорились встретиться?
— Через сорок минут, — ответил Вьюгин. — Вы хотите поехать со мной?
— Что значит: хотите? — скривив губы, произнес Риггер. — Вы же слышали, мне надо отчитаться перед помощником прокурора.
— С этим Болжиным что-то нечисто, Алексей. Уверен, что именно он сбил несчастных супругов и что машина ему понадобилась не просто так. Наверняка ведь влез в очередную историю с наркотиками… Можете считать, что это моя интуиция, нюх, чутье — называйте как хотите. И кстати, насколько я помню, вы же собирались делать объективные выводы.
— Можете не продолжать, майор. Что бы я ни думал, я в любом случае буду вынужден встретиться с этой собакой лицом к лицу.
— Или мордой к морде, — пробормотал себе под нос Вьюгин, нажимая на газ.
Сначала он хотел сказать это вслух, но не был уверен, что криминалист оценит его чувство юмора.
Александра Подорожникова, молодая женщина со светлыми волосами до плеч, стояла на ступеньках госпиталя, вглядываясь в подъезжавшие автомобили. На ней было свободное светлое платье, которое трепал ветер. Когда майор Вьюгин затормозил и открыл дверцу, эрдель пулей вылетел из машины и с визгом бросился к хозяйке.
— Не понимаю я собачников, — сообщил Риггер, наблюдавший за трогательной встречей. — Позволять себя так облизывать! И эти грязные лапы, и эти когти, запах… ужас просто, — добавил он брезгливо.
— Зря вы так, — примирительно сказал следователь. — Собачья преданность — это нечто особенное.