– Да, сэр. Это только на выходные. Сюда в пятницу вечером, обратно в воскресенье утром. Ничего страшного. Я заручился поддержкой Бостонской полиции, нанял частных охранников. Все, кто имеет отношение к делу, с нами заодно.
– Звучит неплохо, Майлз. Уверен, ты прекрасно справишься.
– Спасибо, Сэм, – поблагодарил Ланахан.
«Скажи ему. Скажи».
– Еще что-нибудь?
– Нет…
Связь прервалась.
И почему он молчал, как рыба?
Он не располагал достаточным количеством фактов. Но в таких тонких делах, как это, фактов никогда не бывает достаточно.
Потому что даже сейчас он не мог поверить в то, что Чарди способен на такую изворотливость?
Возможно.
Потому что что-то было не так? Где-то в глубине души Ланахан был озадачен. Что-то было не так, а он понятия не имел, что с этим делать.
Чарди понимал, что не стоит этого делать, и все же не смог удержаться. Он был так близко, а Данциг благоразумно торчал в своем номере в «Рице», дрых на кремовых простынях. И он сказал Джоанне, что попытается. Таксист улыбнулся, когда он назвал Кембридж. И вот теперь, став на восемь долларов беднее, Чарди шагал по дорожке к громоздкому старому дому. Он позвонил у входа в подъезд, взлетел по темной лестнице, пронесся по коридору старинного дома, не заботясь о том, что безбожно топочет, и увидел, что дверь ее квартиры открыта.
– Ты все-таки пришел! – воскликнула она.
– Даже Данциг иногда спит. Завтра у него напряженный день. Вот он и улегся пораньше.
Он обнял ее, и они поцеловались на пороге.
– Я так рада.
– Господи, я страшно запыхался, Джоанна, я совсем старый. Только посмотрите на меня, я старик, такая пробежка мне уже не под силу.
Чарди вошел в квартиру.
Джоанна работала над текстом за пишущей машинкой, где были собраны книги и листы рукописи. Он подошел к холодильнику, вытащил банку пива и вскрыл ее. Жадно выпив половину, он оторвался от банки, чтобы скинуть пиджак и бросить его на диван.
– У тебя пистолет?
– Они хотят, чтобы он у меня был. Как ты, Джоанна? Я вижу, ты работала? Продвинулась вперед? Я хочу прочитать твою книгу. Уверен, она хороша. Вот увидишь, ты заработаешь не одну премию. Давай посидим и поболтаем, как будто мы уже пятнадцать лет женаты и успели надоесть друг другу хуже горькой редьки. Иди сюда, расскажи мне все. Все, что у тебя накопилось. Сегодня…
– Пол, этот пистолет действует мне на нервы.
Он вдруг понял, что она расстроена. Поначалу он не заметил этого: его переполняла радость от встречи с ней.
– Прости. Я не подумал, что он действует тебе на нервы. Давай я брошу его где-нибудь.
– Пол, я имею в виду не пистолет как таковой. Я не боюсь пистолетов. Пол, дело в этом пистолете. Он предназначен для того, чтобы застрелить его.