Своевольная, жизнерадостная, любящая по натуре, легкомысленная по неимению серьезной цели, капризная от привычки вечно порхать среди пустяков, она все-таки была неотразима. Лиззи она казалась такой необыкновенной, такой привлекательной, такой женственной и детски наивной, что сразу ее покорила. И когда Белла опять сказала:
- Как вам кажется, вы бы могли? - приподняв слегка брови, вопросительно склонив головку набок и затаив в груди некоторое сомнение на этот счет, Лиззи доказала ей, что может и что сомневаться в этом нечего.
- Скажите мне, душенька Лиззи, в чем все-таки дело, почему вы так живете?
Лиззи начала было, в виде прелюдии:
- У вас, наверно, много поклонников, - но Белла тут же прервала ее удивленным восклицанием:
- Что вы, милая, ни одного нет!
- Неужели ни одного?
- Ну, может, один и есть, - сказала Белла, - право, не знаю. У меня был один, но что он теперь обо мне думает, не могу сказать. Может, половинка и найдется (я, конечно, не считаю этого дурака Джорджа Самсона). Но что про меня говорить. Мне хочется послушать про вас.
- Есть один человек, - начала Лиззи, - человек сильных страстей и злого нрава, который говорит, что любит меня, и надо думать, говорит правду. Он дружит с моим братом. Он меня сразу оттолкнул чем-то, как только брат впервые привел его ко мне; но в последний раз, когда я его видела, он напугал меня так, что и сказать не могу.
И тут она умолкла.
- Вы для того и переехали сюда, чтобы скрыться от него, Лиззи?
- Я перебралась сюда сразу после того, как он встревожил меня.
- Вы и здесь его боитесь?
- Вообще я не трусиха, но его всегда боюсь. Я боюсь заглянуть в газету, боюсь слушать разговоры о том, что делается в Лондоне, боюсь, как бы он не натворил чего-нибудь.
- Так вы не за себя боитесь, милая Лиззи? - спросила Белла, подумав над ее словами.
- Я боялась бы и за себя, если б увидела его здесь. Я все смотрю, нет ли его где-нибудь, когда иду ночью с фабрики.
- Вы боитесь, что он в Лондоне сделает что-нибудь над собой?
- Нет. Он такой бешеный, что и над собой может что-нибудь сделать, но я думаю не об этом.
- Тогда можно сказать почти наверно, что есть и еще кто-то? - осторожно спросила Белла.
На минуту, прежде чем ответить, Лиззи закрыла лицо руками.
- Его слова всегда звучат у меня в ушах, и то, как он ударил рукой о каменную ограду, всегда стоит у меня перед глазами. Я старалась не придавать этому значения, забыть про это, но не могу забыть, не могу не думать. С его руки капала кровь, когда он сказал мне: "Дай бог, чтобы я не убил его!"