Наша Гидра совсем не была дурой, нет. Она прекрасно понимала, что никакие запреты и наказания не удержат от попытки вырваться на волю. Она придумала трюк с большим куском белой ваты, измазанным красной краской… И ведь никто не догадался. Я понял, что она ловко надула нас, – много позже, когда вырос. Я ведь иногда вспоминаю те дни, Сашка…
А помнишь, один раз жутко разозлился на тебя? Ты придумал, будто трава на поляне, с колосками-шишечками – настоящий хлеб, и его можно кушать. Мы же видели настоящие колосья пшеницы только на рисунках… А я поверил тебе. Поверил и попробовал. Надо мной смеялись все, даже девчонки нашего отряда.
Знаешь, потом долго не мог очистить рот от семян этой травы. Они были маленькие, твердые и невкусные. Даже ночью, много позже, лежа в кровати, выплевывал на пол остатки колоска. А мальчишки смеялись: «Что, Позя, досыта наелся хлеба?»
Помню, страшно обиделся на тебя, мы даже несколько дней не разговаривали. Сашка… Как бы я хотел, чтоб все это можно было вернуть… Чтоб кто-то подошел сзади, похлопал по плечу и сказал: «Это шутка, Позя. Ты не был дома у Рудакова. Не видел ментов. Не видел Сашку, связанного скотчем в узел, в луже крови». Обычной человеческой крови – ничуть не волшебной. Но такой страшной…
Сашка, Сашка? Как же так?! Этого не может быть. Нет, не может! Мы прошли с тобой по жизни, бок о бок, лет тридцать, наверное. Все наши приятели исчезли, их засосало водоворотами времени.
Мы выросли рядом. Сашка… Прости, это глупо наверное. И ты, и Гидра были моей семьей. Жизнь давала уроки, мы взрослели. Даже невозможно перебрать в памяти – сколько у нас общего…
Помнишь, вообразили себя взрослыми и купили женщину, одну на двоих? Сами набрались, для храбрости, ведь это был первый опыт. Господи, вот дураки-то!
Сашка, Сашка! Не знаю, простишь ли когда-нибудь. Я виноват перед тобой, страшно виноват. Если б мы разошлись, разбежались в стороны, как все прочие – ты остался бы жив. Вон, как вышло… Выросли, встали на ноги. Осели в Москве, купили квартиры… И вроде ушло в небытие детдомовское прошлое. Солидные люди. Так ведь, Сашка?
Только семьи не завели. Не знали мы, что такое тепло домашнего очага. Просто не умели создавать нечто прочное… Казалось, смысл жизни в другом. Деньги, выпивка, крутая тусовка… Окучить как можно больше баб. Да? Мы не умели создавать комфорт для других, уют возле себя. Нас так приучили с детства – клювом не щелкать. Взять свое – и на сторону… Зачем иное, да? Сашка… Все обман. Нет ни тепла, ни счастья.
Нас учили быть сильными. Терпеть боль, превозмогать страх. Переступать через эмоции, смеяться, когда хочется плакать. Помнишь, мы выросли и стали гордиться тем, что никогда не плачем? Что мы сильнее любых обстоятельств, страшной боли? Нас приучили терпеть холод и голод, выживать в любых условиях, брать от жизни свое. И никогда не показывать миру собственную слабость.