– Здесь так спокойно, – гордо сказала бабушка.
Кэрол принюхалась:
– То ли дым, то ли…
Дуновение воздуха исчезло.
Она бросила свирепый взгляд на пустующий стол охраны и повела семью к лифтам, нажала…
Вспышка.
Грохот.
Взрывная волна разносит переднюю стену Коркоран-центра.
Воскресное январское утро в Нью-Йорке раскололось на миллионы осколков черного стекла.
Вторник. Мартовское утро. Час пик.
– Вчерашний день закончился, – говорил своему спутнику полный седой водитель помятой белой «тойоты», затертой в бесконечной реке автомобилей, – так что можешь послать ему прощальный поцелуй.
Его шерстяное пальто пахло талым снегом. К лацкану была приколота идентификационная карточка. Он мельком бросил взгляд в зеркало заднего обзора.
Холодное весеннее солнце освещало три полосы движения, забитые машинами. «Тойота» миновала дорожный указатель, гласивший:
ВАШИНГТОН
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ОКРУГ КОЛУМБИЯ
– Но для нас все же нашлась работенка, – сказал водитель, пытаясь в этот момент пробраться на своей «тойоте» в левый ряд. – Так что, считай, нам повезло.
Зеленые пригороды Мэриленда остались позади. Они въехали в сумрачный каньон городских улиц.
– Да, в некотором смысле нам повезло, – откликнулся его спутник.
У пассажира было умиротворенное лицо. Короткие темные волосы, острые скулы, шрам полумесяцем у левого виска, прозрачные серые глаза. Его звали Джон Лэнг.
Они остановились на красный свет. Из радиоприемника доносился голос диктора, бодро перечислявшего новости: голод в Африке, вылазки неонацистов в Германии, рейтинг президента, на Уолл-Стрит выразили озабоченность.
– Все-таки, – продолжал водитель, – большая удача, что мы добились этого. Все эти месяцы ты не обращал на это никакого внимания.
– Я не пропускал ни слова из того, что ты говорил.
– Да, но ты не стремился вникнуть в суть дела! – Водитель явно нервничал.
Водителя звали Фрэнк Мэтьюс, ему было пятьдесят семь лет, Джону – тридцать пять. На Джоне был серый твидовый костюм, темная рубашка и серый шелковый галстук из Бангкока. Его плащ лежал на заднем сиденье. Он был высок, поджар. В этой помятой белой «тойоте» он сидел расслабившись, без малейшего напряжения.
Стрелка левого поворота на светофоре переключилась на зеленый.
Они миновали квартал особняков с опрятными газонами, обогнали синий микроавтобус, управляемый мамашей, которая, отвернувшись, что-то выговаривала сидящему рядом ребенку.
Водитель «тойоты» разразился резким кашлем.
– Опять начал курить? – поинтересовался Джон.
– Я не самоубийца.
– Тогда пристегни ремень.
– Проклятый ремень душит меня. – Фрэнк опять глянул в зеркало заднего обзора.