– Я ездила к отцу на дачу, – призналась Надежда. – Мне надо было поговорить с ним... Хотела, чтобы никто не отвлекал.
– Как там поживает Игорь Александрович? – оживился Илья. – Так давно его не видел...
– Поживает. Вдвоем с Графом... Кстати, ты голодный?
– Нет, я позавтракал. Ты хочешь есть? Пойдем в кафе?
– Я не завтракаю.
– Почему тогда спросила?
– Забочусь о твоем желудке. Ты колбасу любишь?
– Ненавижу!
– А ты пробовал когда-нибудь... молоко волчицы?
– Интересный вопрос! – изумился он. – Но если надо, поймаю волчицу и попробую!
Надежда рассмеялась, чем ввела его в заблуждение. Илья хоть и смутился, однако осмелился спросить:
– Ты сказала отцу обо мне? И о наших... отношениях?
– Сказала...
– И что же Игорь Александрович?
– Шансов дружить с будущим тестем у тебя пока никаких, – усмехнулась она. – Придется завоевывать доверие. Кстати, ты Фоллена издал?
– Издам! – клятвенно пообещал он. – И завоюю!
Надежда остановилась возле дверей – там, где обычно стоял поджидающий ее джип Андрея...
Мимо тянулась нескончаемая муравьиная цепочка людей, населяющих стеклянный муравейник...
Она вспомнила – была весна – то самое состояние природы, когда снег еще не стаял, еще бежали ручьи, но уже пробивалась трава, пригревало солнце и пели птицы. Тепло было призрачное, обманчивое – чуть доверишься, снимешь верхнюю одежду, но дунет ветерок – и вот тебе в лучшем случае простуда...
Джип съехал с асфальта на грязный раскисший проселок, с натугой пробуравил сотню метров и застрял за поворотом перед выездом из леса.
– Кажется, приехали! – весело заключил Андрей. – Тут вам не равнина и не паркет!
– Пойдем пешком, недалеко, – отозвалась Надежда.
Они вышли, попрыгали вокруг, стараясь не наступать в глубокую грязь, – машина сидела плотно. Однако ничуть не расстроились, потому что в мире не было ничего, кроме весны, солнца и ощущения беззаботности.
Дачная деревня начиналась сразу за зеленеющим полем, над которым заливались жаворонки.
Андрей завалил рюкзак за спину и поднял Надежду на руки.
– Донесешь? – спросила она испытующе, обнимая его за шею.
– По крайней мере не выпущу, – многозначительно сказал он и пошел.
Медленно-медленно вынес он ее на подсохшее зеленое поле.
– Теперь поставь на землю, – попросила она.
– Почему? Тебе неудобно?
– Мне очень удобно. – Она высвободилась. – Но лучше ходить ножками. А потом, отец увидит... Это ему не понравится.
Надежда сняла куртку, повязала на талии – жарко на солнце.
– Он у тебя строгий? – улыбнулся Андрей.
– Очень! Не любит излишних нежностей и терпеть не может многословных людей. Потому что сам почти все время молчит, как ты.