Прежде чем Семен Иосифович обнаружил стремительное вторжение этой женщины, он почувствовал знакомый аромат ее дорогих духов. Он неловко вскочил, вылив содержимое стакана себе на брюки. Грановский смешался, а Ольга как ни в чем не бывало уселась напротив, вперив в него насмешливый взгляд карих глаз.
– Может, вам стоит переодеться? Я могу подождать, – сказала она, и Грановский повиновался, удивляясь в душе своей безропотности.
Удалившись в душевую комнату, он захватил с собой джинсовые брюки, случайно оставленные им как-то в шкафу. Оглядев себя в зеркале, Грановский остался недоволен своим, как ему показалось, пижонским видом. Но ничего лучшего у него под рукой не оказалось, и пришлось довольствоваться тем, что есть. Немало раздосадованный своей оплошностью, он попытался придать себе нарочито серьезный вид. Да… Не так он рисовал себе их встречу. Глупое происшествие спутало его планы и выбило из привычной колеи. Выйдя из ванной, Грановский подошел к бару и плеснул себе в бокал немного коньяка. Отхлебнув глоток, он чуть не поперхнулся, натолкнувшись на пристальный взгляд.
Грановский взял себя в руки.
– Признаться, я вас сегодня не ждал. Да и рабочий день у меня уже закончен, – холодным тоном сообщил он.
Ольга изобразила удивление:
– Вот как? Я не думала, что адвокаты придерживаются столь жесткого графика, тем более если речь идет о спасении человеческой жизни.
– Жизни Александра Суворова пока ничего не угрожает. Я работаю и надеюсь, что результаты…
– Семен Иосифович, – прервала его Ольга. – Я вижу, вам неприятен мой неожиданный визит. Но поверьте, я пришла не за тем, чтобы вести светские беседы на отвлеченные темы. Я хочу предложить вам помощь, так как думаю, что без нее не обойтись. Я жду от вас четко поставленной задачи, которую я должна буду решить.
«Вот даже как! Не постараюсь решить, а должна буду решить. Да… Самоуверенности ей не занимать. Не знаю, как мог терпеть Суворов такой стиль общения, но дамочка явно нуждается в том, чтобы ей указали на место».
Грановский не любил решительных женщин и презирал тех мужчин, которые шли у них на поводу. Он уважал сформулированные мудрыми немцами границы женской судьбы, правило трех «К»: «Kirche, Kuche, Kinder» – «церковь, кухня, дети». От себя он добавил бы, пожалуй, еще и постель. Но современная жизнь все поставила с ног на голову, и ему, преуспевающему мужчине, приходилось терпеть и ломать голову, каким образом, не нарушая этикета, дать понять этой нахальной особе, кто здесь главный.
Грановский принял правила игры.