— Адвокат Дубровская имела возможность посещать все следственные действия, производимые с участием Климова; знакомиться с протоколами, разумеется, в пределах, допустимых законом…
— Понятно, — перебила судья. — Но сама адвокат Дубровская по собственной инициативе, что она могла сделать в интересах своего подзащитного?
— Ничего, ваша честь, — вступила Елизавета. — Вернее, я провела большую работу, установила новые факты, нашла свидетелей и документы, но, к сожалению, следователь не принял их к рассмотрению.
— Они не имеют значения для дела, — парировал Вострецов.
— Вот как? Разве факты, подтверждающие алиби Климова, безразличны для следствия?
— У вас будет возможность говорить о них в суде.
— Господин следователь, — не выдержала судья. — Пока дело окажется в суде, пройдет не один месяц. А если у вас за решеткой парится невиновный? Что вы будете делать тогда?
— Климов виновен, — упрямо твердил Вострецов.
— Вполне возможно, — резюмировала судья. — Но не это является предметом нашей сегодняшней дискуссии. Ваши действия недопустимы с точки зрения закона, и вы существенно нарушили права защиты, о чем я вам прямо и говорю. Давайте прекратим споры и, как вы замечательно нам сегодня напомнили, начнем делать общее дело…
— …Не может быть, Елизавета Германовна. Вы полагаете, что у меня есть шанс? — голос Климова срывался от волнения.
— Безусловно, — храбро заявила Дубровская.
Первая маленькая победа над вздорным Вострецовым вдохнула в нее неведомые ей ранее силы. Она чувствовала, что при желании может одолеть кого угодно и что угодно: обвести вокруг пальца ушлого следователя прокуратуры, взять на абордаж скамью присяжных заседателей, очаровать телевидение и прессу — и о чудо! — вырвать оправдательный вердикт для Климова. Невиновность ее клиента, в которую она теперь верила совершенно искренне, позволяла ей чувствовать себя Давидом, поражающим Голиафа. Под последним подразумевался, конечно же, Вострецов, некогда снисходительный и высокомерный, а теперь беспомощный, как червяк, втоптанный в грязь.
— Но, Елизавета Германовна, — попытался спустить ее с небес на землю Климов. — Вам не кажется, что Вострецов нам сможет как-нибудь помешать? Я так понимаю, что ему решение судьи как кость поперек горла. Он вывернется наизнанку, лишь бы оставить меня за решеткой.
— Пусть Вострецов хоть в морской узел завяжется, — самодовольно изрекла Елизавета, — помешать мне он уже не в силах. Те доказательства, которые я собрала, развеют его дело в пыль! Кстати, на его месте я бы постаралась прикрыть дело сейчас, по-тихому.