– Машков купил здесь дом? – спросила я.
– Купи-ил? – переспросил мужик. – Да у него купилка не выросла еще… Тьфу на него, не хочу и разговаривать про него больше! Темный человек. Мутный и темный, как самогонка у Степан Трофимыча. Но та хоть за душу берет – резко и конкретно! А Машков – что? Так – обычный говнюк, дрянь человек…
«Рафик» хоть и тащился в темноте еле-еле, но мы отъехали уже порядочно от деревни, следуя указаниям ни на секунду не умолкающего Николая.
– Направо здесь возьми, – говорил он, угадывая дорогу по каким-то ему одному известным приметам. – Вот же и тут, и тут вот – дома же стояли, а теперь? А теперь – пустырь, косогор, пепелище… Разбежалось село – как тараканов стайка… Осталось нас всего ничего. За последние десять лет всего один человек в Красном Плесе поселился – и тот Машков. Пропало село. Где стол был яств, там гроб стоит! Пепелище!
– У вас пожар был, что ли? – спросил Игорек. – Сгорело село?
– Да как же оно сгорит-то? – удивился мужик. – Эт же поджигать надо специально, чтобы сгорело. Да еще и не сумеешь… Не-ет! Разъехались сами – кто куда. Часть в Тарасов – хорошей жизни искать, словно она здесь у них плохая была… Часть в райцентр подалась, в Крутое… Это поселок такой, Крутое называется. Там пивзавод построили, крупный. Рабочих много надо. Так наши прям с домами вместе и переехали туда. Крутыми стали, а мы, значит, красноплесцами остались… А кто здесь дома оставил – растащили ведь по досочке…
– Кто ж растащил, если, кроме вас троих, никого здесь не осталось?.. – спросила я.
– Так мы же и растащили! – Мужик даже удивился: – Кто ж еще?..
Он пристально вгляделся в начинающую сереть темноту и вдруг объявил:
– Вот здесь! Приехали.
Мы вышли из машины, но сколько ни озирались, ничего похожего на жилье разглядеть пока не могли… Наш проводник привел нас в широкое устье какой-то балки, поросшей травой и редкими кустами. Широкий ее конец выходил к Волге и там было чуть посветлее, а сужающийся – тянулся в глубь обрывистого берега. Между поднимающихся постепенно все выше стенок обрыва было по-прежнему темно…
Мы стояли на одном из краев обрыва. Спускаться на машине нельзя было и думать, дорога была слишком крутая, а кроме того – даже те несколько десятков метров, которые мы могли рассмотреть, были больше похожи на трассу для слалома, а не на дорогу. Слететь с обрыва можно было запросто…
– Дальше – пешком, – скомандовал всем нам Григорий Абрамович. – Давай показывай, куда тут дальше идти, Николай.
Мужичок сплюнул и, пробормотав что-то о кобеле по имени Тензор, заковылял вниз. Странно, но пока мы спускались, вокруг посветлело. Как-то сразу стало видно и Волгу с застывшей неподвижной серой водой, и отвесную стену противоположного обрыва, сложенную из какой-то породы ярко-желтого цвета, и залитую густой мрачной зеленью ложбину между стенками обрыва…